Rambler's Top100

Сайт Яна Ивановича Колтунова

Экспертиза

 

Экспертиза со стр. 19  № 7  журнала

 

……………..

ЮРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КОНДРАТЮК (1897-1941) – один из основоположников теории ракетно-космической техники, космонавтики и звёздоплавания, автор гениального труда по теории космического полёта «ЗАВОЕВАНИЕ  МЕЖПЛАНЕТНЫХ ПРОСТРАНСТВ», вышедшего в издании автора в Новосибирске и ставшего давно уже библиографической редкостью. В этом труде Кондратюк самостоятельно, не будучи знаком с работами Циолковского, вывел основные уравнения движения ракеты, предложил озон в качестве окислителя жидкого горючего, рассчитал и доказал экономичность создания межпланетных промежуточных баз для автоматических и пилотируемых кораблей, отправляющихся на Луну и планеты солнечной системы, вывел формулу и доказал экономичность создания летающих лабораторий типа «Салют» со сменяющимися экипажами, обосновал необходимость снабжения крыльями космических аппаратов при их посадке на планеты, имеющие атмосферу, предложил металлическое топливо, впервые математически доказал, что ракета, не сбрасывающая пустых топливных баков или не сжигающая их в сопле ( в камере сгорания, ред.) в качестве горючего, не может вылететь за пределы земного тяготения.

Он дал пророческую формулировку ближайших задач при освоению космического пространства: «ИМЕННО В ВОЗМОЖНОСТИ В БЛИЖАЙШЕМ ЖЕ БУДУЩЕМ НАЧАТЬ ПО-НАСТОЯЩЕМУ ХОЗЯЙНИЧАТЬ НА НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ И СЛЕДУЕТ ВИДЕТЬ ОСНОВНОЕ ОГРОМНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ НАС В ЗАВОЕВАНИИ ПРОСТРАНСТВА СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ».

Ю.В.Кондратюк делал открытия и изобретения и во многих других областях науки и техники – в мукомольном и элеваторном деле, в ветроэнергетике. Ему принадлежит около десяти авторских свидетельств и патентов.

Мне посчастливилось учиться конструкторскому делу у Юрия Васильевича, работать с ним и быть на фронте в одной воинской части – в дивизии народного ополчения Киевского района Москвы. В последние годы я занимался поисками материала к биографии Кондратюка. В январе 1974г. в Киеве я познакомился с его сестрой. Она подарила мне рукопись статьи Юрия Васильевича «Экспертиза» и портрет, впервые сейчас публикуемый (таким я его знал). Событие это было из ряда вон выходящее: ведь все свои рукописи по космонавтике Кондратюк в 1938 году передал биографу, издателю и хранителю творческого наследия К.Э.Циолковского – Борису Никитичу Воробьеву.

Впрочем, статья эта не о космонавтике.  Написана она в 1935г., но читатель увидит, что многое в ней не утратило актуальности и сегодня. Известно ли нам что-нибудь о ее создании! Инженер Л.А.Лифшиц, вспоминая работу в коллективе, руководимом  Ю.В.Кондратюком («Человек глубокой творческой мысли», «Сибирские огни», 1960, № 3), писал: «С подобными экспертами Юрию Васильевичу пришлось повоевать немало. Однажды, выведенный из терпения, он написал острый фельетон под названием «Экспертиза» и послал его, если не ошибаюсь, в газету «Известия». В фельетоне он весьма образно представил, какую рецензию написали бы такие «человеки в футляре», если бы им попал на экспертизу первый автомобиль  или швейная машина системы «Зингер». 

Позже я нашел редактора этой статьи – И.А.Казеева, который и ныне здравствует. Это бывший заместитель начальника проектной конторы ветроэнергетических станций, в которой Кондратюк работал начальником проектного отдела. Он мне рассказал, что редактировал эту статью у Юрия Васильевича дома (Москва, Скатертный пере., 30, кв.9). Читатель заметит, что Кондратюк пишет как бы от лица нескольких человек (№авторы этой статьи» и т.п.). Возможно, статья обсуждалась в кругу друзей; в нее вносились предлагавшиеся первыми читателями поправки и предложения. Но все это пока предположения.

 

Б. Романенко

 

….  возможности у социалистической промышленности несравненно шире, чем у капиталистической, развитие отраслей техники, вышедших сегодня уже на уровень передовой современности, завтра будет непосредственно в основном зависеть, а у некоторых отраслей  зависит уже сегодня, помимо наличия материальных средств, помимо энергии и плановости,  с которыми производится их вложение в новую технику, уже в равной мере от технической инициативы, изобретательности, от того, как обставлено использование инициативной изобретательской мысли. На последнем мы и остановимся.

Работник промышленности выносил техническое предложение, проделал множество вариантов его оформления, сто раз обдумывал основные работы предлагаемого им комплекса, после того как он в десятый раз убедился, что предложение стоúт на высоте современной техники и что им обследованы все необходимые, имеющиеся для суждения по данному предмету материалы. При обсуждении данного предмета в целом или по частям со специалистами, этим предметом специально не занимавшимся, автор с каждым разом все более убеждается, что он не получит уже больше ничего, кроме соображений, давно уже выдвинутых, обсужденных и отброшенных за необоснованностью и неимением практического значения, кроме вариантов, неоднократно сравненных с предлагаемым окончательным и забракованных как негодные или менее выгодные.

Наступило, значит, время выпускать предложения в свет, добиваться его реализации.

Вот тут и начинается самое трудное, зачастую унизительное, бесконечно нервное, тупое, часто безнадежное  и лишь иногда, но очень редко, к сожалению, приносящие пользу, заслуживающие того названия, которое это явление носит, - это то, что называется технической экспертизой и что с нею близко соприкасается.

Незнакомый лично с проведением экспертизы проектов чего-либо из технических новинок может изумиться и возмутиться: неужели у нас нет знающих и добросовестных специалистов-экспертов – что за клевета!

У нас много знающих и добросовестных специалистов. Однако, вследствие ли глубоко укоренившейся традиции в силу каких-то свойств человеческой природы и социальных условий и знания, и самая хотя бы элементарная в них осторожность – все это считается, как правило необходимым лишь при суждении по проектам и предложениям вещей многократно уже осуществленных и завоевавших себе на практике право на существование. Всякая же техническая новость как бы по молчаливому сговору оказывается «вне закона». Обойтись с ней. Если не хорошо, а хотя бы сносно – это уже не обязанность, а лишь добрая воля специалиста-эксперта, и притом добрая воля, которая очень часто не проявляется, и обычно не проявляется. Обычно достаточно знать, что предложенная на рассмотрение вещь нова, не испытана на практике, является «изобретением» (у нас это слово имеет какой-то позорный оттенок!) – и вот: нет такой технической глупости, пошлости, такого часто даже безграмотного или явно не обоснованного технического суждения, такой – даже чисто логической – нелепости, таких ничем не вызванных опасений, таких явно не продуманных вариантов, которые бы казались слишком плохими, чтобы высказывать их в противовес сделанному предложению, хотя бы оно было и тщательно продумано, хорошо обоснованно всеми необходимыми материалами, снабжено детальными расчетами.

Заслуженные работники науки и техники, которые должны бы дорожить и дорожат своим авторитетом и, обладая им, должны были бы взвешивать каждое свое слово, особенно раз дело касается молодого, нового, слабого еще, но, может быть, ценного ростка человеческой мысли, позволяют себе безапелляционно высказывать отрицательные (именно, отрицательные) суждения о предмете, не имея совершенно к тому оснований, не заботясь ознакомиться с самим предметом и его обоснованием.

Научно-исследовательские учреждения за подписью своих руководителей выпускают совершенно безграмотные отзывы со включением суждений, которые даже совершенно не относятся к специальности данного учреждения. Чего стесняться, раз дело идет о новом предложении, «изобретении»;  зачем обдумывать данный предмет, рассматривать расчеты и записки, раз можно, перебивая автора не допускающим возражения тоном, говорить любую ерунду (именно самую настоящую ерунду) и закончить безапелляционно, что «автор может быть, конечно, и не согласен, но, по моему (эксперта) мнению, конструкция, прибор работать так, как «предлагают авторы», конечно, не будут, и я, эксперт, во всяком случае ответственности на себя за этот предмет не возьму». К чему вообще брать на себя за что-либо ответственность, когда можно по сáмой безукоризненно рассчитанной и для инженера совершенно ясной работающей конструкции дать отзыв: «ввиду новизны прибора необходимо проверить его на практике, а априорные суждения не могут быть признаны гарантирующими работу в точности согласно предложениям автора». Благодарная форма заключения! – и разбираться ни в чем не нужно (хорошо еще если эксперт вообще способен разбираться в новых вещах), и заключение имеет приличный вид, и ответственности абсолютно никакой. Слава богу предмет-то новый, поди докажи, что такое заключение ни черта не стóит, когда эксперт весьма благожелательно и снисходительно вначале назвал его «оригинальной и остроумной идеей», затем сделал вскользь несколько замечаний и высказал несколько опасений (конечно, без настоящей технической мотивировки и подсчетов: мотивировать и считать – это ведь дело автора, а эксперту вполне достаточно изречь) и закончил вполне всем понятным и убедительным (разумеются опасения) требованием предварительной  «доработки и специальных исследований», требованием, которое сплошь и рядом приканчивает или оттягивает в очень долгий ящик реализацию предложения, в действительности не могущего вызывать никаких обоснованных сомнений и опасений такой значимости, чтобы стоило из-за них откладывать реализацию. Конечно, очень часто бывают вещи, которые нужно действительно «дорабатывать  и специально исследовать», но еще чаще такие рецепты даются для вещей, которые для настоящего специалиста и так должны быть ясны.

Представьте себе на время, что некоторые вполне для нас достоверные и обыденные вещи были бы неизвестны некоторым современным экспертам, как уже осуществленные и зарекомендовавшие себя на практике. В подобном случае мы всегда могли бы получить от самых авторитетных экспертов такие заключения:

 ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЭКСПЕРТИЗЫ ПО ПРОЕКТУ АВТОМОБИЛЯ, САМОЛЕТА, ПЕРЕДАЧИ ИЗОБРАЖЕНИЙ НА РАССТОЯНИЕ, ШВЕЙНОЙ МАНИНЫ – «Наряду с остроумием ряда предложенных автором приспособлений нельзя не отметить полной необоснованности убеждения автора в том, что вся машина в целом, являясь чрезмерно сложной, будет исправно работать без постоянных ремонтов и разборок. Очень трудно себе представить, чтобы не случилось сплошь и рядом заедания какого-либо из поршней двигателя от малейшего расстройства во взаимном расположении частей; также совершенно невероятно, чтобы могла бесперебойно работать необычайно сложная и разветвленная система смазки, при неисправности которой должна немедленно произойти порча и остановка двигателя на полном ходу и крушение всего автомобиля с неминуемой гибелью пассажиров при предполагаемых авторами скоростях движения до 60 км\час. Вообще подобная скорость движения по дорогам совершенно фантастична, так как достаточно было бы малейшей неровности пути или невнимательности водителя на какую-нибудь долю секунды, чтобы машина перевернулась на дороге или попала в боковую канаву, которая, как известно, совершенно не приспособлена для движения с большими скоростями. Даже небольшой грязи или влаги на дорогах при таких скоростях было бы достаточно, чтобы машина, поскользнувшись, опрокинулась и погребла бы под собою пассажиров.

Относительно термического процесса в двигателе следует заметить, что при наличии некоторых неправильностей в его расчете, носящих, впрочем, только количественный характер, с принципиальной стороны, он построен правильно. Для повышения экономичности двигателя, который практически будет потреблять бензина гораздо больше, чем теоретически подсчитано авторами, следует использовать тепло отходящих газов на подогрев вступающего в двигатель свежего воздуха, чтобы увеличить тепловую энергию горючей смеси. Что касается практического осуществления подобного двигателя, то вряд ли оно будет целесообразным, т.к. достаточно из многих литров сжигаемого бензина хоть доле граммов сажи осесть на свече, чтобы прекратила свое действие оригинальная, предложенная авторами система зажигания, и – нескольким граммам осесть на поверхности цилиндра и поршня такой нежной машины, чтобы заело поршни; между тем известно, что идеальных процессов в технике осуществить не удается, а тем более не может удасться в условиях дорожной машины осуществить идеального сжигания бензина».

Для полноты иллюзии нужно было бы добавить еще несколько ссылок на иностранных авторов, и можно было бы продолжать в подобном, вполне, к сожалению, реалистическом, стиле без конца.

Хотите заключение по самолету?

«Вся предложенная авторами теория полета, обоснованная только испытаниями в аэродинамической трубе и теоретическим предположениями, базируется целиком на представлении о некотором «угле атаки». Но если можно установить как-то «угол атаки» при испытаниях в трубе, то при полете ничем не поддерживаемого аппарата в беспорядочно движущемся воздушном потоке никакого постоянного правильного угла атаки не будет, а с нарушением этой основной предпосылки полета самолет должен потерять устойчивость и немедленно вслед за этим потерпеть катастрофу. Вообще использовать подобный прибор даже в условиях абсолютно спокойной атмосферы для передвижения людей нельзя по той причине, что, даже допустив верность всех теоретических расчетов, во многом остающихся необоснованными, совершенно немыслимо было бы когда-нибудь доверить человеческую жизнь крайне сложной и неопределенно работающей машине, малейшая неисправность которой приведет к катастрофе.

Предложения авторов о возможности в дальнейшем построения самолетов на несколько десятков пассажиров с размахом крыла в несколько десятков метров не могут выдержать  самой элементарной критики в силу легко обнаруживаемого конструктивного закона, по которому грузоподъемность подобного аппарата растет пропорционально квадрату линейных размеров, а вес кубу, вследствие чего все и без того огромные трудности, связанные с постройкой и эксплуатацией летательного аппарата , неизмеримо возросли бы при попытках увеличить его размеры».

Хотите по передаче изображений на расстояние?

«Вся работа предложенной остроумной аппаратуры основана на полном «синхронизме» (совпадении до тысячных долей секунды) в работе двух аппаратов, расположенных по описанию авторов на сотни километров друг от друга. Такое совпадение едва ли возможно себе представить даже для близко стоящих аппаратов и при условии мгновенного распространения электромагнитных волн. В действительности же скорость распространения электромагнитных волн хотя и огромна (она равна, как известно, 300.000км в секунду), но все же не бесконечна, и для прохождения 300км уже требуется одна тысячная доли секунды. Подобные запоздание безусловно внесут полное расстройство в передачу и всякое изображение будет получено на месте в виде равномерного серого фона, тон которого зависит от соотношения светлых и темных пятен на передаваемом рисунке».

Хотите по швейной машинке системы «Зингер»?

«Основным недостатком конструкции является быстрое и резкое возвратно-поступательное движение ряда деталей, связанных с иглой и ее работой. В условиях подобной работы эти детали будут изнашиваться с нарушением точности их совместной согласованности, причем неизбежно будет расстраиваться очень остроумно задуманное  попадание носика челнока в петлю, образуемую ниткой из угольного ушка, а с расстройством этой основной операции машинка перестанет работать. Кроме того, делает практически непригодной работу машинки резкое, быстрое продергивание материи перед стальной зубчатой лапкой, которая будет портить материю.

Хотите по железнодорожному транспорту?

Впрочем, зачем выдумывать, когда самое настоящее заключение, указанное в эпиграфе, было в свое время дано самой настоящей академией наук. Не больше утомлять читателя пародиями на экспертизы, которые можно было бы множить без конца не выходя из пределов вполне вероятного.

Читатель, конечно, уже догадается, что авторы статьи, разумеется, несчастные «изобретатели», многократно и сильно изобижены результатами ЭКСПЕРТИЗ.

Это совсем не так. Форд ведь это не умерший в бедности талантливый инженер, затертый и неоцененный предпринимателями-капиталистами и их специалистами. Нет, это всемирно известный магнат, бывший полным хозяином своего дела почти с самого начала своей деятельности и имевший поэтому возможность просто выгонять без разговоров любого неугодного ему специалиста. Большой, значит, устойчивостью обладают известные распространенные черты «высококвалифицированного специалиста» в отношении технически новых вещей, если даже Форду, который меньше чем кто-либо должен был с кем-либо и с чем-либо считаться, даже Форду от них приходилось, судя по целому ряду однородных мест из его книжки.

Авторы этой стать отнюдь не обладали фордовскими возможностями в смысле наплевательского отношения к глупым и явно необоснованным мнениям, но все же и им не приходится особенно обижаться на судьбу: не одно новое предложение было поставлено и в конце концов  доведено до полного признания его практической ценности. И ни одно из предложений, поставленных на экспертизу, не было в конце концов забраковано. И все-таки даже само слово «экспертиза» неизменно каждый раз будит неприятное ощущение, как воспоминание о мучительной и долгой болезни.

Экспертиза прежде всего борьба. Начинается с борьбы за личный состав экспертов, за то чтобы не допустить к своему детищу возможных авторов одного из приведенных выше выдуманных заключений – людей, не любящих (а иногда и не умеющих) ни думать, ни нести ответственность, но зато умеющих бояться, а таких, к сожалению, сейчас еще много среди «специалистов». Затем борьба за то, чтобы заключение было дано только после обстоятельного знакомства с материалами, чтобы отрицательное суждение не фиксировалось до рассмотрения доводов, которые его могут опровергнуть. Затем борьба за то, чтобы отрицательная часть суждений давалась в конкретной форме и с конкретной мотивировкой, чтобы в дальнейшем была какая-то возможность  мотивированно те же суждения оспаривать, ибо оспаривать суждения, не доведенные до конкретности, не легче, чем воевать с привидениями. Затем борьба за то, чтобы вняли твоему голосу по поводу полной хотя бы необоснованности и неконкретности той или иной части отрицательных суждений, и за то, чтобы придать какой-то определенный смысл расплывчатым формулировкам экспертов. Затем иногда борьба за назначение повторной экспертизы. И, приступая к экспертизе, теперь уже хорошо знаешь, что исход ее в конце концов определяется успешностью борьбы по всем указанным этапам, особенно по первым, как бы ни был доброкачествен сам представляемый на рассмотрение материал. И заранее знаешь, что как правило, если не одержать победы в первом этапе, то к твоему предложению будут подходить, как к заведомо известной наивности, а к тебе самому – как к полуграмотному человеку; почему? – да как же, ведь ты автор «изобретения». Не вздумай поделиться с экспертом своими сомнениями по какому-нибудь вопросу и спросить его мнения: в экспертизу данный  пункт будет записан как совершенно несомненно… непригодный. Следи тщательно за формулировками эксперта, так как во всех случаях, в которых эксперт (почему не знает, это вопрос другой), как будет работать то или другое, рука у него инстинктивно напишет такую фразу, из которой легко можно понять, будто бы он знает... что работать эта деталь будет плохо. Сколько курьезных (вернее, безобразных) случаев экспертного «суждения» накопила память за несколько лет! Несколько из них стоит привести.

Вот стенка бункера новой конструкции, приспособленной к использованию местных материалов взамен остродефицитных привозных. Так как все сооружение в целом – нового типа, предназначенное для серийного строительства, то в Москве межведомственный совет из всех светил в данной области произвел «рассмотрение» и дал «отзыв» по провинциальному проекту. В числе ряда других аналогичных перлов в отзыве был и такой: стенки имеют слишком большой пролет и не выдержат напора. Позвольте! Почему? Где не выдержат? Ведь при обстоятельно составленном проекте имеется и полный расчет конструкций: что в нем ошибочного? Исходные предпосылки, или, может быть, арифметическая ошибка. Или допущены чрезмерные напряжения? Напрасные вопросы! Разве эксперты обязаны знать, почему не выдержит эта стенка? Не выдержит,  и кончено, а почему, на это не было из Москвы никакого ответа даже после слишком вежливых вопросов с места относительно мотивировки заключения. Вот башня для ветродвигателя: «Она будет стоить миллионов пять рублей и ни в коем случае не меньше трех» Почему? Ведь смета на нее проверена и пересоставлена крупным специалистом в данной области («пятимиллионное» заключение было составлено совсем неспециалистом по подобному строительству и даже не экспертом, а так – пришлось к слову довольно ответственному технику на довольно ответственном заседании) и ограничивается максимум тремястами тысяч рублей. Напрасный вопрос.

Вот нового типа жидкостная пята под большую нагрузку. По мнению строительного института, эта пята определенно не годится по многим пунктам, из которых некоторые доказывают незнакомство критиков с рассматриваемым предметом, другие – нежелание их же проверить практическую весомость своих доводов, а наиболее интересным является то, что масса, заключенная в пяте, с течением времени химически переродится в твердое тело. Химики по этому поводу пожали плечами, но строители так решили. Почему? Не надоело ли спрашивать?

Вот проекты мощных ветроэлектростанций… Вот предложение о постановке производства нового материала…

…Почем так безобразно низко стоит в среднем качество экспертного и вообще всякого суждения по технически новому предмету? Потому что заключение по новому предложению вообще очень трудная вещь? Отчасти именно поэтому. Выделить с точки зрения современного уровня наших знаний в новом предложении действительно сомнительные опасные места, не причисляя к ним пунктов просто необычных по оформлению, не могущих рассматриваться  как бесспорные; отметить неправильности и в тоже время не сделать упора на тех из них, которые легко исправимы; проанализировать эффективность эксплуатации нового предмета – словом, дать полную и правильную критическую оценку предложению может далеко не каждый, даже будучи специалистом в свей области. Для этого нужно, помимо знаний, иметь еще и специальное чутье, интуицию, которая помогает, отбрасывая множество ложных, ни к чему приводящих путей в исследовании качеств объекта, сосредоточивать максимум внимания на необходимом.  Если бы те специалисты, которые не чувствуют уверенности в достоверности своих суждений, как только дело отходит от привычного шаблона, вообще воздержались бы от отзыва по новым объектам, дело от этого заметно выиграло бы, но все же не в трудности главная причина исключительно низкого качества экспертных заключений по технически новым вещам. Причина – в почти полной безответственности эксперта в случае дачи им отрицательного суждения, как бы мало оно ни было обосновано. Действительно, бункера выстроены в большом количестве, башня будет выстроена, пята  будет загружена, возможно, удастся изготовить и с пользой применить. А кто вспомнил тогда или вспомнит про людей, неверными отзывами мешавших реализовать эти предложения? Никто, кроме разве самого автора иногда в бессонную ночь. А тем более, кто бы их вспомнил, кроме автора, если бы вследствие отрицательных отзывов, оставшихся без должного отпора, эти объекты так и не выстроились бы?

А причин, реально толкающих к даче экспертом отрицательных суждений, сколько угодно. Во-первых, страх отвечать за неудачный объект в случае его осуществления на основании положительного отзыва эксперта. Страх этот особенно силен у тех, кто наедине с собой, невзирая на высокое иногда звание, прекрасно все понимает, что он не имеет оснований по наличию своих ресурсов полагаться на свои собственные суждения, когда их нельзя подкрепить достаточно аналогичным примером из практики  или  суждением другого, авторитетного специалиста. Затем очень часто  с положительным отзывом по объекту связана последующая возня и беспокойство по его реализации. Затем, наконец, очень  часто отраслевым высших техническим органам приходится давать заключения по предложениям в этой же области, исходящим из провинциальных органов или совсем из совсем побочных источников, - и тут в дело замешивается самолюбие и техническое чванство и соперничество. А дать  отрицательный отзыв так легко и просто, когда дело касается нового предложения – и никаких последствий.

Как же помочь этой экспертной беде? Как сделать, чтобы техническая инициатива реализовалась бы с помощью экспертизы, а не смотря на нее?  Чтобы избежать следствия, нужно устранить причину. Конкретное предложение нашей статьи – ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

Пусть авторы предложений и изобретений серьезно отвечают за них. Если ты инициатор нового дела, ты должен узнать о нем все, что возможно; обеспечить достаточную ясность его результатов всеми средствами, какие вообще существуют, а в случае неудачи,, непродуманности, прожектерства за материальный ущерб, за засорение внимания ответственных органов никчемными вещами, за компетенцию изобретательства и технического новаторства ты должен по всей строгости,  как за халатность к своим обязательствам. Всё, серьезно к ним в этой отрасли к относящиеся, согласятся с нами.

Но эксперт, специалист, дающий отзыв по новому предложению, должен отвечать тоже. И не столько отвечать в случае неудачи после положительного отзыва. Так как неудача может от ошибок даже во второстепенных мелочах, вникать  которые обязан автор, но не всегда в состоянии эксперт, столь ЖЕСТОКО  ОТ(вечать  за необоснованное отклонение предложение автора)*.

                                                                                        Ю.Кондратюк

·        Окончание фразы в скобках принадлежит Б.Романенко.-Ред.

 

 

Набрано В.Б.Романенко:   среда, 2 марта 2005 г.