Я.И.Колтунов
29 июля - 101 год со дня рождения Михаила Клавдиевича Тихонравова.
С именем М.К. Тихонравова связаны многие важнейшие события возникновения и развития авиационной и ракетно-космической науки и техники летания в нашей стране. К ним относятся ниже перечисленные и другие события. Разработка - с 1921 г. и постройка - в 1923 гг. самостоятельно - планера АВФ-1 (Академия Воздушного Флота) и создание - с 1923 г. - совместно с В.С. Вахмистровым и А.А. Дубровиным ряда конструкций рекордных планеров: “Скиф”, “Гамаюн”, “Жар-птица”, “Комсомольская правда”, ”Змей-Горыныч”. Работа в КБ Н.Н. Поликарпова и участие в создании конструкций самолётов У-1, И-3, Р-5, И-6 и др. с 1926 по 1931 гг. Серия исследований и опубликованных работ по теории и практике полёта планеров, по теории полёта птиц, по теории и практике машущего полёта с 1926 г. по 1937 г. Участие совместно с Ф.А. Цандером, С.П. Королёвым, Ю.А. Победоносцевым в создании и руководстве работой колыбели ракетной техники и космонавтики в нашей стране - ГИРДа - Группы по изучению реактивного движения при Центральном Совете Осоавиахима (руководитель 2-ой, а после кончины Ф.А. Цандера, и 1-ой бригад ГИРДа). Разработка, создание и пуски первых отечественных ракет на гибридном топливе (ГИРД-09, позднее - 13) с 17 августа 1933 г. Участие в создании и работах первого отечественного реактивного научно-исследовательского института - РНИИ - НИИ-3 НКБ с 1933 г.. Разработка проекта высотной ракеты ВР-190 в 1946 г., рассчитанной на подъём 2-х пилотов на высоту 200 км. Организация и проведение первых основополагающих исследований (Михаил Клавдиевич возглавлял собранную им Группу молодых инженеров – энтузиастов, в которую входили: Игорь Марианович Яцунский, Лидия Николаевна Солдатова, Глеб Юрьевич Максимов, Ян Иванович Колтунов, Анатолий Викторович Брыков; эту Группу часто в печати называют «Легендарной Группой Тихонравова») по обоснованию технических возможностей и целесообразности создания ракетных пакетов, ракет - носителей и искусственных спутников Земли с 1947-1949 гг. Участие, совместно с Группой, в теоретическом обосновании и разработке тактико-технических требований к пакетам ракет, наземному оборудованию, стартовым и ракетным комплексам, ракетному испытательному полигону, использованных С.П. Королёвым, - по его свидетельству, - при создании ракеты Р-7 в 1949 - 1957 гг. Руководство и участие в разработке и создании первых искусственных спутников Земли, космических беспилотных и пилотируемых кораблей, лунных, венерианских, марсианских и других космических летательных аппаратов.
Эти области плодотворной деятельности, черты высокой устремлённости пионера нашей науки и техники, разработчика первой летавшей в нашей стране ракеты с использованием жидкого ракетного топлива М.К. Тихонравова довольно хорошо известны из книг и статей участников Группы.
В этой статье мне представилась возможность осветить отдельные факты из моих общений с Михаилом Клавдиевичем Тихонравовым в течение почти 30 лет до его кончины 4 марта 1974 г., а с членами его семьи и позже.
С некоторыми работами М.К Тихонравова и других специалистов по ракетной технике я познакомился в домашней библиотеке, в библиотеке Планетария и в Ленинской библиотеке. О Михаиле Клавдиевиче мне много рассказывал работавший на кафедре физики МАИ бывший учёный секретарь Стратосферного - реактивного - комитета ЦС Осоавиахима Б.Р. Пастуховский, другие сотрудники кафедры физики и спектральной лаборатории МАИ, где я работал с 1943 г до 1945 г. без отрыва от учёбы в МАИ. Рассказывал о нём также бывший член ГИРДа и конструктор первой двухступенчатой ракеты с прямоточным воздушно-реактивным двигателем на второй ступени начальник отдела авиазавода № 81 (301) НКАП (МАП) С.А. Лавочкина И.А. Меркулов, ведущий конструктор того же завода энтузиаст космоса Борис Иванович Романенко, профессор К.Л. Баев и другие. С Михаилом Клавдиевичем обо мне до моей встречи с ним говорил Игорь Алексеевич Меркулов, как о 18-тилетнем студенте МАИ, - энтузиасте научно-технической подготовки околоземных и космических ракетных полётов, практического освоения стратосферы, большого и малого космоса, руководителе ракетно-космических и стратосферных студенческих кружков и секции научного авиационного общества, выступавшем на памятном собрании в Московском Планетарии 22.09.1945 г. энтузиастов ракетно-космической науки и техники, посвященном 88-милетию со дня рождения и 10-тилетию со дня кончины К.Э.Циолковского, с программным докладом “К.Э.Циолковский и будущее”. Первый доклад на этом собрании сделал сам И.А. Меркулов на тему “Жизнь и творчество К.Э. Циолковского”. И.А. Меркулов в 1945 г. пригласил меня без отрыва от учёбы в МАИ работать в 1945-1946 гг. в его двигательной группе авиазавода в связи с установкой его воздушно-реактивных прямоточных ускорителей на cамолёт Ла-7. Я давно мечтал познакомиться с М.К. Тихонравовым и встретиться с ним, и через И.А. Меркулова получил на то согласие Михаила Клавдиевича. Михаил Клавдиевич сказал мне о разговоре с ним И.А. Меркулова, сказал, что хотел бы и сам познакомиться со мной. В 1945 г. М.К. Тихонравов, по моей просьбе, попросил своего ученика Павла Ивановича Иванова прочитать факультативный курс по баллистическому расчёту высотных ракет для организованной мною в 1942 межфакультетской Секции (позже - Отделения) подготовки технического осуществления ракетных и космических полётов (кратко её мы называли Стратосферной Секцией, Отделением) и её Конструкторской бригады Авиационного научно-технического общества студентов (АНТОС) Московского Авиационного Института. В то время курсы по ракетной технике в МАИ ещё не читались и прочтение П.И. Ивановым такого курса в 1945-1946 гг. стало для нас большим подспорьем в наших проработках в студенческом КБ различных конструкций высотных ракет и начатых в 1946 г. проработках ионосферного ракетного самолета с воздушно-реактивным и ракетным двигателем.
Михаил Клавдиевич тогда по моей просьбе согласился быть неофициальным научным руководителем и консультантом Стратосферной секции АНТОС МАИ, её КБ и Лётно-исследовательской группы. Он согласился быть также неофициальным консультантом организованного в 1944 г. по моему предложению межвузовского Студенческого Совета подготовки технического осуществления ракетных и космических полётов. Этот Совет имел целью объединить усилия и деятельность студентов - энтузиастов реактивного движения, новых достижений авиационной и ракетной техники, идей К.Э. Циолковского, Ф.А. Цандера, Ю.В. Кондратюка, других пионеров ракетной техники и космонавтики, осуществления предложенной мною в 1943 г. Программы изучения и освоения Космоса для общества космонавтики. С тех пор Михаил Клавдиевич довольно часто приглашал меня к себе домой, ни разу не отказывал во встрече. Встречи на Конюшковской ул. в доме, где жил тогда Михаил Клавдиевич с семьёй, были очень тёплыми, радостными и исключительно важными, - вдохновляющими праздниками для меня. Михаил Клавдиевич и его супруга и соратница по ГИРДу Ольга Константиновна Паровина с большим интересом и вниманием слушали и расспрашивали меня о деятельности наиболее многочисленной в АНТОС МАИ, да и в Москве межфакультетской студенческой Стратосферной Секции и Отделения ракетно-космической направленности. Расспросили, как я пришел в парашютную и планерную школы, в Московский Авиационный техникум, в Московский Планетарий, в Астрономо-Геодезическое общество, к ракетам, космическим полётам, в МАИ. Мне запомнились яркие впечатления детства и юности, и я о них им тоже рассказал: плывущая в темном южном небе прекрасная Луна над Краснодаром, пуски пороховых ракет, о смерче, полёт в детстве вместе с отцом на самолёте, выступление по радио К.Э. Циолковского, переданное 1 мая 1932 г., полёты В.П. Чкалова, других наших знаменитых авиаторов, спасение челюскинцев, полёты стратостатов и дирижаблей, посещение аэродромов и Дома авиации, чтение книг Джорданова “Ваши крылья”, описаний самолётов “У-2”, “Р-5”, фильм “Космический рейс”, активное участие в астрономическом и астрофизическом кружках при Московском Планетарии, постройка и пуски моделей самолётов и ракет, создание и тренировки в тренажерной кабине, полёты на планерах, обучение в планерной школе в Крылатском, твёрдое романтическое решение принять участие в развитии авиации, осуществлении ракетных и космических полётов, посвятить этому жизнь. Создание первых кружков такой направленности в школе, а затем в Московском Авиационном техникуме и в Московском Авиационном Институте, поиск сотоварищей - энтузиастов и специалистов, пользование прекрасной специальной библиотекой Московского Планетария. Чтение подростком нескольких подготовленных мною лекций с использованием аппарата Московского Планетария. Принятие меня во Всесоюзное Астрономо-геодезическое общество (ВАГО) и его Московское Отделение (МОВАГО) по рекомендациям профессоров К.Л. Баева и М.Е. Набокова. Моё выступление на первом же заседании Общества в 1944 г. с сообщением об организации мною ракетно - космических кружков и секции Авиамоторного научно-технического общества в МАИ с предложением о создании при ВАГО и МОВАГО Отделения изучения космоса прямыми методами - с помощью ракет... Рассказывал о своих товарищах - энтузиастах ракетной техники и космических полётов, о том, что на том же заседании ВАГО по моему предложению мы организовали - из присутствующих энтузиастов - студентов - представителей МАИ, МГУ, МВТУ, Института стали - Московский Студенческий Совет (Оргкомитет) подготовки технического осуществления ракетных и космических полётов, председателем которого я был тогда же избран. Тихонравовы слушали с явным интересом, не перебивая. Их глаза тепло светились гордостью за новое поколение ракетчиков - энтузиастов.
При первой встрече Михаил Клавдиевич познакомил меня со своей семьёй, с супругой Ольгой Константиновной Паровиной, с братом Клавдием Клавдиевичем, очень лестно характеризуя им меня. Познакомил со своей библиотекой, коллекцией бабочек и жуков, некоторыми картинами. Отметил перспективы изучения и важность освоения машущего полёта, интереснейшие возможности и непознанные еще способности управляемого полёта насекомых, жуков, птиц. Обратил моё внимание на книги К.Э. Циолковского, лежащие у него на столе, сказал: “Эти книги надо очень внимательно читать! Они должны быть настольными у всех ракетчиков!”. Показал книги и статьи, написанные им самим. Общаться было удивительно легко и просто, как с давно знакомым, очень знающим и добрым человеком. Такое же впечатление было и от общения с Ольгой Константиновной. Рассказывал Тихонравовым и о деятельности КБ, Лётно-исследовательской группы, Совета Секции и Отделения подготовки технического осуществления, своих расчётах и проектах одиночных и составных ракет, о выпуске в МАИ наших больших стенных газет: “Освоить стратосферу” и “Путь в космос”, научно-технических бюллетеней и сборников “Путь в Космос”, многотиражки “Пропеллер” МАИ, в которых были помещены более 20 моих статей и докладов по проблематике ракетно-космической и авиационной науки и техники, информация о проведенных Секцией и Отделением научно-технических конференциях, экскурсиях, докладах, работе КБ, участии в экспедиции ВАГО в район полного солнечного затмения и др. Например, в многотиражной газете МАИ “Пропеллер” в 1945 - 1946 гг. были помещены мои статьи: “Организация секции по изучению стратосферы”, “Солнечное затмение”, “Полёт на аэростате”, “Путь в космос”, “Бригада энтузиастов” и др.
В начале 1946 г. Михаил Клавдиевич рекомендовал меня - ещё студента - четырёхкурсника, как начальника студенческого КБ и лётно-исследовательской группы, председателя Стратосферного Отделения АНТОС МАИ, для участия в первых лётных испытаниях многоступенчатой твёрдотопливной ракеты конструкции своего ученика - П.И. Иванова, разработанной при консультации М.К. Тихонравова, на Краснознамённом артиллерийском полигоне (КАП) под Ленинградом. Это была моя первая научная ракетная командировка. Её поддержало не только руководство МАИ, но и руководство авиазавода №,301 МАП, где я тогда работал без отрыва от учёбы в МАИ, пользуясь предоставленным мне правом свободного расписания посещения лекций и досрочной сдачи экзаменов. В ходе этой командировки довелось не только увидеть, как проводятся испытания, но и провести расчёты нескольких вариантов ракеты, непосредственно участвовать в лётных испытаниях многоступенчатой твёрдотопливной ракеты, впервые созданной в нашей стране Эта ракета напоминала своими формами и конструкцией немецкую ракету “Рейнботе”. Запускали её по направляющей с помощью пусковой установки БМ-13, задние колёса которой были опущены в специально отрытый кювет, чтобы увеличить угол возвышения при пуске почти до 80 град. Первые пуски с геофизической аппаратурой были неудачными вследствие разрушения из-за дефектов сварки камер сгорания и занижения положения центра масс относительно положения центра давления: ракеты разваливались у нас над головами, вонзались вблизи нас в болотистую почву... По моему предложению в последнем экземпляре ракеты центр масс был поднят за счёт размещения песка в головной части: ракета пошла “свечкой”, все ступени сработали хорошо, однако геофизическую аппаратуру в этот экземпляр ракеты не устанавливали, ей пожалели участвовавшие в испытаниях сотрудники ФИАН, что было вызвано неудачами предыдущих пусков...
При встречах с М.К. Тихонравовым я сообщил о подготовленных и отправленных мною письмах-предложениях ( письма подписывали с моей подачи и некоторые другие члены Московского Студенческого Совета и поддерживавшие его деятельность):
- в Президиум Академии наук СССР в 1945 г. - о проведении в второй (первая - в 1934 г.) научной конференции по изучению стратосферы (атмосферы) Земли и о воссоздании Стратосферной Комиссии Академии наук СССР, - в Президиум ЦС Осоавиахима в 1946 г. - о создании при нём секции ракетных и космических полётов (ракетной техники и космонавтики),
- в ЦК ВКП(б) в 1946 г. - о необходимости развития теоретических и практических исследований в области ракетной техники и технической подготовки космических полётов, о целесообразности поддержки секций студенческих научно-технических обществ, работающих в этом направлении, о закреплении студентов- энтузиастов, оканчивающих ВУЗы, за ракетными НИИ, КБ и другими специализированными организациями,
- в ЦК ВЛКСМ - о поддержке и развитии студенческого движения энтузиастов новой авиационной и ракетной техники и в ЦК ВКП(б), ЦК ВЛКСМ и во Всесоюзный Комитет Высшей Школы (ВКВШ) в ноябре 1945 г. о создании печатного органа студенчества Москвы или Союза ССР - студенческой научно-технической газеты или журнала и др.
Немного позже я рассказал Тихонравовым о подготовленных мною коллективных письмах в Президиум Академии наук СССР - С.И. Вавилову и в другие организации с предложениями о воссоздании Стратосферной Комиссии Академии, закрытой в 1937 г., о развитии, научном и прикладном использовании ракетной техники, о своих нескольких встречах с С.И. Вавиловым, о его поддержке и выданных мне и О.В. Гурко удостоверений с просьбой о содействии нам - за своей подписью. Я рассказал М.К.Тихонравову и Ольге Константиновне в ходе нескольких посещений их в квартире М.К. Тихонравова на Конюшковской улице о встречах в Президиуме АН СССР в 1945 г. с тогдашним Президентом Академии наук академиком С.И.Вавиловым, о выдаче им мне, а также О.В. Гурко, подписавшему со мною одно из писем, удостоверений за подписью Президента о содействии каждому из нас по всем вопросам, касающимся организации новой (воссоздания) Стратосферной Комиссии Академии наук СССР, рассказал об оперативной поддержке С.И.Вавиловым изложенных в письме и при встречах моих предложений и поручении им академику Б.Н.Юрьеву собрать необходимые материалы для проведения в системе Академии наук СССР и других организациях соответствующих совещаний и принятия позитивных решений. Рассказал о поддержке С.И.Вавиловым моего предложения о создании в МАИ направлений обучения по ракетным и воздушно-реактивным двигателям и самолётам, о выделении нашей группы из членов КБ и Совета межфакультетской Стратосферной Секции АНТОС МАИ в отдельную учебную группу, о разработанных проектах ракет, о наших других инициативных Предложениях, его обещании и впредь поддерживать нашу активную деятельность. О том, что С.И. Вавилов написал на моём письме: “Дело считаю полезным. Академия наук может оказать студентам помощь лекциями и лабораториями”.
Рассказал им о своём телефонном звонке в приёмную И.В. Сталина, рекомендации обратиться в авиационный отдел ЦК ВКП(б), о встречах в авиационном и других отделах ЦК ВКП(б), о моих встречах с академиками Л.А. Орбели, Б.Н. Юрьевым, И.В. Курчатовым, Г.А. Тиховым, И.П. Бардиным, С.В. Орловым, А.А. Михайловым, Е.К Фёдоровым, П.Л. Капицей и др., о встречах с И.Е. Таммом, Н.Ф. Папалекси и др., о встречах с другими учёными: профессорами А.В. Квасниковым, Н.В. Иноземцевым, Л.Е. Баевым, М.Ф. Набоковым, А.А. Космодемьянским, В.Ф. Юргенсом, М.Ф. Широковым, К.А. Путиловым, И.Н. Головиным, Ю.А. Победоносцевым, В.В. Стрельцовым и др., которые обещали свою поддержку моих Предложений, деятельности энтузиастов Стратосферного Отделения АНТОС - Отделения подготовки технического осуществления ракетных и космических полётов, нашего Московского Студенческого Совета - Огкомитета подготовки технического осуществления ракетных и космических полётов. Рассказал о тренировках в барокамере кафедры авиационной медицины Института усовершенствования врачей, под руководством В.В. Стрельцова, с подъёмами на высоты до 12400 м., об окончании парашютной школы, о полёте на аэростате Центральной аэрологической обсерватории ЦАО ГУГМС, о подготовке предложений по созданию НИИ ракетного транспорта, изучения и освоения космоса. Михаил Клавдиевич одобрил все направления моей деятельности, инициатив энтузиастов и неоднократно говорил: “ Скорее заканчивайте Институт и приходите к нам, будем вместе трудиться. Всё, что вы сделали и делаете, очень важно и нужно для ракетной техники! Вы на правильном пути!”
В середине 1946 г. Ю.А. Победоносцев по согласованию с М.К. Тихонравовым и руководством Министерства вооружения предложил мне начать оформление для прохождения Советом и КБ Стратосферного Отделения АНТОС МАИ документов в командировку в Германию на немецкие ракетные предприятия в Нордхаузене, Берлине, Пенемюнде. Через 3 месяца все довольно большие сложности и формальности были нами преодолены, командировки были согласованы с министерствами МАП, МВ, МВО, авиационным отделом ЦК ВКП(б) , согласована отсрочка года окончания МАИ в связи с командировкой, однако из-за начала работы Союзного Контрольного Совета по Германии всё сколько-нибудь ценное оборудование и документация по немецкой ракетной технике срочно вывозились в СССР. Командировка в Германию заменялась нашей группе расширенной всесторонней практикой по всем трофейным образцам и большой части технической документации на отечественных предприятиях. По совету М.К. Тихонравова и Ю.А. Победоносцева мы решили эту практику пройти с перегрузкой за 3-4 месяца, составить необходимые отчёты по специальной программе (я был утверждён старостой группы и ответственным за практику и отчёты), решили не пользоваться сохраняющейся возможностью отсрочки года для окончания МАИ, окончить МАИ без задержки., тем более, что средства и возможности для осуществления проекта ракеты в МАИ пока отсутствовали. Мы прошли эту практику, составили отчёты, провели научно-технические конференции по трофейной ракетной технике, после чего объявили в деканатах, что готовы сдавать экзамены без годовой отсрочки. Экзамены нам разрешили сдавать, мы успешно их сдали, многие - досрочно. В качестве курьёза следует сказать, что нам всё-таки объявили выговор в приказе “За самовольное устройство на специальную практику в НИИ-88 МВ”... Правда, спустя некоторое время, разобрались, этот приказ отменили и объявили благодарность в приказе “За успешную сдачу экзаменов”. На традиционных - через каждые 5 лет - встречи выпускников 1948 г. моторостроительного факультета МАИ многие участники вспоминают и это событие ракетного бюрократизма...
В 1946 г. Михаил Клавдиевич попросил меня порекомендовать наиболее деятельных прошедших ракетную практику участников группы и Стратосферного Отделения для закрепления за НИИ-4 Академии Артиллерийских наук, где он стал работать, и за другими организациями по ракетной технике, которые были созданы в 1946-1947 гг. Выполненные нами отчёты по специальной практике в различных организациях по немецкой ракетной технике по рекомендации М.К.Тихонравова были перезачтены всем членам Студенческого КБ Стратосферного Отделения как отчеты по преддипломной практике с отличными оценками.
Рассказывал я Михаилу Клавдиевичу и о трудностях организации и хода работ над проектами ракет в КБ Стратосферного Отделения, о необходимости проведения экспериментальных работ, их значительного субсидирования и об отсутствии в МАИ необходимых средств и стендов для проведения испытаний. Михаил Клавдиевич меня “успокоил”, сказал, что в настоящее время уделяется главное внимание изучению и освоению трофейных материалов, что со временем необходимые стенды для испытания оригинальных конструкций ракет будут созданы, но они создаются в специализированных организациях.
Михаил Клавдиевич Тихонравов сказал: “Скорей заканчивайте Институт и приходите к нам! Будем работать вместе!
За несколько месяцев до защиты диплома М.К.Тихонравов пригласил меня и моих товарищей для оформления в НИИ-4 Академии Артиллерийских наук, где он работал заместителем начальника института по специальности “Ракеты на жидком топливе”.
Оформили нас сперва - до защиты дипломов старшими техниками.
Я сказал о своём намерении взять в качестве дипломной работы тему “Высотная двухступенчатая ракета на жидком топливе на высоту не менее 500 км с полезным грузом не менее 500 кг” по разработанному мною комплексу своих технических решений, методических разработок и сделанных мною многочисленных расчётов конца 1946 - начала 1947 гг. Правда, деканатом вес полезного груза в задании был снижен до 40 кг. Михаил Клавдиевич дал мне согласие быть рецензентом моего дипломного проекта, а его руководителем был утверждён заместитель С.П.Королева Михаил Васильевич Мельников. Оба они дали моему дипломному проекту очень высокую оценку, как и Государственная Экзаменационная Комиссия, подчёркивали самостоятельность, оригинальность, существенную новизну, методическую полноту и цельность разработок, обоснованность возможностей, необходимости и полезности реализации проекта в промышленности, целесообразность использования автора в научно-исследовательских учреждениях. Прекрасный отзыв дал также заведующий кафедрой физики профессор доктор физматнаук М.Ф.Широков. Защита прошла, как говорили, блестяще, а материалы моего дипломного проекта (семь книг текстов пояснительной записки и 30 листов чертежей) сразу затребовали несколько организаций. Также хорошо защитились и другие члены Совета и КБ Стратосферного Отделения АНТОС МАИ.
Михаил Клавдиевич собирал единомышленников по разработке перспективных составных ракет неограниченной дальности полёта с использованием пакетного принципа построения конструкции. Однако Институт НИИ-4 ААН был нацелен сначала на создание улучшенных вариантов немецких одиночных (одноступенчатых) ракет, соответствующих таблиц стрельбы, на создание составных ракет последовательной схемы, на создание системы вооружения полевой реактивной артиллерии, неуправляемых реактивных снарядов зенитного назначения и для стрельбы на относительно небольшие дальности. Обстановка в НИИ-4 была непростой. Почти всё руководство Института было против идеи параллельной связки, старта и полёта составных ракет: эскадрилий - у К.Э.Циолковского - более приближенных к практике ракетных пакетов - у М.К.Тихонравова.
Мною были систематизированы основные возражения против пакетов, это: трудности синхронного запуска всех ракетных двигателей пакета при старте, возможность опрокидывания пакета уже при старте и больших возмущений в полёте за счёт возможных рассогласований тяг двигателей составляющих пакета при запуске и останове при разделении ступеней, необходимость решения сложнейших, не встречавшихся ранее проблем создания стартового и ракетного комплексов и полигона для пакета ракет межконтинентальной дальности полёта, необходимость решения проблем отвода почти не изученных сложных по волновой структуре интерферирующих высоконагретых сверхзвуковых перерасширенных газовых струй многосопловых ракетных двигателей от стартующего пакета, опасность соударения и выхода из строя последующей ступени при отбрасывании отработанных блоков, худшая аэродинамика пакета, необходимость больших по размерам трубок возмущенного движения и районов падения блоков первой ступени, необходимость более сложной системы управления и автомата стабилизации в сравнении с ракетой моноблочного типа последовательной схемы деления и др. Без решения этих проблем или изобретения и убедительной научно-практической проработки возможных путей их решения создание пакетов было бы невозможным.
Ссылаясь на зарубежные и некоторые отечественные традиционные проработки, руководители Института отдавали явное предпочтение составным ракетам последовательной схемы. Мы не раз обсуждали с М.К.Тихонравовым возникшие проблемы и я предложил некоторые свои идеи и пути их решения, в первую очередь, связанные с возможностями уменьшения рассогласования тяг и возможных возмущений движения при старте и в полёте, с динамикой и газодинамикой старта, с созданием стартовых систем, сооружений, полигона для испытаний пакетов, с обоснованием и разработкой технологии правильного и безопасного пуска, основных элементов наземного оборудования и работой системы управления на неустановившихся режимах работы многосопловой двигательной установки ракетных пакетов. Михаил Клавдиевич подчёркивал сложность и ответственность, полное отсутствие опыта подобных исследований, однако, учитывая комплексность и оригинальность моих проработок по дипломному проекту (конструкции ракеты и пусковой установки, систематизированные расчёты по аэродинамике и баллистике, тепловые расчёты, баллистическое проектирование вариантов ракет с различными системами подачи, рабочая гипотеза о строении атмосферы и расчет основных её параметров до высоты 3000 км над уровнем моря, решение некоторых вопросов системы самоуправления и стабилизации полёта спроектированной мною ракеты и др.), опыт работ в студенческом КБ АНТОС МАИ, мои творческие и организационные возможности и энтузиазм, согласился на мои проработки в отмеченных первостепенной важности проблемах создания ракетных пакетов. Правда, он сказал, что до утверждения соответствующей темы НИР, придётся проводить работы в этих направлениях факультативно, - сверх довольно больших по объёму плановых работ по другой научной ракетной тематике. Эти плановые работы были сперва поручены мне, как выпускнику МАИ, по указанию начальника НИИ-4 ААН генерал-лейтенанта артиллерии А.И.Нестеренко для обеспечения оголённых участков исследований, связанных: с разработкой и испытанием лабораторных ракетных двигателей с тягой до 100 кг - в отделе жидкостных ракетных двигателей, с обоснованием и разработкой системы вооружения зенитными ракетами и ракетами на жидком и комбинированном топливе с дальностью стрельбы до 100 км. - в ракетном отделе (ответственный исполнитель правительственной темы НИР), с разработками таблиц стрельбы одноступенчатыми ракетами на жидком топливе с дальностью стрельбы от 300 до 600 - 1000 км, проводимыми в баллистическом и стартовом отделах НИИ- 4 (ответственный исполнитель раздела темы НИР). Плановые работы были исключительно напряжённые, сроки выполнения предельно сжаты. Трудиться по пакетной тематике сперва приходилось, в основном в вечернее и ночное время...Плановые работы мною выполнялись вовремя, однако командование, сначала практически запрещая М.К.Тихонравову создать научную специальную группу для работы над пакетами, неусыпно следило, чтобы я не занимался пакетами ракет, тем более, что я неоднократно выступал на собраниях и конференциях о необходимости развития исследований по пакетам ракет - в поддержку идей М.К.Тихонравова. В связи с моей настойчивой поддержкой идеи пакетов, а также в связи с моими выступлениями против злоупотреблений представителей руководства, некоторые недоброжелатели М.К.Тихонравова пытались организовать обструкции против меня, в - частности, они похитили и спрятали две сов.секретные фотографии с завышенным грифом секретности, входившие в состав моего дипломного проекта. М.К.Тихонравов и тогдашний заместитель начальника НИИ-4 по науке рассекретили эти фотографии, однако машина завертелась, я был исключён из комсомола в организации ВЛКСМ ракетного отдела, в котором были похищены фотографии. ГЛАВПУР тогда счёл решение об исключении неправомочным и восстановил меня в ВЛКСМ. Начальник стартового отдела перевел меня к себе в отдел, где стала постепенно формироваться группа по пакетам, которую хотел создать М.К. Тихонравов. При переводе мне на стол подкинули похищенные фотографии... Такие времена, такие нравы...Я предполагал, кто был похититель, но доказать это было невозможно. Позже он наказал сам себя...
Михаил Клавдиевич рассказал мне, что на него оказываются тоже интенсивные воздействия, чтобы заставить его отказаться от идеи ракетных пакетов, от своей должности, что в Институте немало людей, строящих себе карьеру, не останавливающихся ни перед чем, для подсиживания, захвата коридоров власти, должностей и званий...
О дальнейшем развитии событий в формировании Группы М.К.Тихонравова, развитии еще не освещенных в литературе работ её активных участников, становлении современной ракетно-космической науки и техники, реализации принципа ракетных пакетов, создании стартовых и ракетных комплексов для них - в продолжениях
Эти факты характеризуют М.К. Тихонравова, как Человека, собирающего и оберегающего энтузиастов ракетно-космической науки и техники, изучения и освоения космоса, прежде всего из молодёжи, работников “великих намерений”, как говорил К.Э. Циолковский.
Участник стартового - начального состава Группы М.К. Тихонравова действительный член Российской Академии космонавтики имени К.Э. Циолковского Ян Иванович Колтунов