| Я.И. Колтунов и космические старты
Rambler's Top100

Сайт Яна Ивановича Колтунова

28 октября 1960 года центральные советские газеты опубликовали коротенькое сообщение «От ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР». В нем говорилось:

«Центральный Комитет КПСС, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР с глубоким прискорбием извещают, что 24 октября 1960 года в авиационной катастрофе трагически погиб кандидат в члены ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, заместитель министра обороны СССР, главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения, маршал НЕДЕЛИН Митрофан Иванович [1]».
http://www.cosmoworld.ru/spaceencyclopedia/index.shtml?bay24.html

Тени на сером бетоне

Воздушный транспорт № 8 (3008) , февраль 2003 г.
Аэрокосмическое издание ИД «Экономическая газета».

Правда о гибели маршала М. Неделина


Среди множества событий космической эры одно отличается уникальной особенностью: о нём – а мы имеем в виду аварию ракеты Р-16 на Байконуре, сопровождавшуюся многочисленными жертвами – никто из непосредственных его участников до сих пор так и не сказал ни слова! Разве не загадка – публикаций масса, а рассказов «от первого лица» ни одного?

Но мы имеем возможность передать личные впечатления об этом событии бывшего сотрудника НИИ-4 Минобороны, руководителя темы «Изучения воздействия газовых струй на стартовые сооружения при пусках ракет» Яна Колтунова, оказавшегося в тот роковой день 24 октября 1960 года всего в 70 м. от горящей ракеты…


Адекватный ответ «супостату»


… Весна далёкого 1959 года. 13 мая выходит постановление ЦК и Совмина «О разработке 2- ступенчатой МБР ОКБ М.К. Янгеля». Её ожидаемые характеристики впечатляют: компоненты топлива – высококипящие, стартовая масса - 140 т., длина - 34 м. заряд – термоядерный эквивалентом 3,0 Мт, дальность стрельбы – 13 тыс. км… С этого дня Янгелю почти ежедневно звонят из оборонного отдела ЦК ВПК и Минобороны, в один голос напоминая:

- Пентагон - то не дремлет! У него на выходе – МБР «Атлас» и «Титан». Так что пошевеливай!..

22 февраля 1960 года Совмином утверждается Госкомиссия во главе с замминистра обороны главкомом РВСН маршалом артиллерии Митрофаном Неделиным, задачей которой является проведение лётных испытаний новой ракеты М. Янгеля Р-16. Уже в сентябре первый лётный образец ракеты прибывает на полигон. Много позже, в 1998-м году, о том, что это было за «изделие», напишет бывший в ту пору начальником полигона генерал Константин Герчик: «Вопреки логике и здравому смыслу Р-16 прибыла к нам «сырой», с крупными дефектами и недоработками. Но тогда не нашлось никого, способного доложить «на верх» правду о неготовности Р-16 к испытаниям. Расчёт строился «на авось». Мы же, испытатели, были поставлены перед фактом и стали заложниками ситуации… Авантюризм властей предержащих приблизил беду и несчастье, которые невозможно было предвидеть…»

Назначается дата пуска ракеты – 23 октября. Ещё через пару дней, в качестве морального «допинга» испытателям, на старте проходит митинг, на котором выступает главный конструктор М. Янгель:

- …Наши конструкторы сутками не выходили из цехов! Ракету на руках переносили с участка на участок!.. И все же я прошу Вас отработку комплекса вести неторопливо: ракетная техника не допускает спешки!...

Ян Колтунов:
- Я появился на полигоне за месяц до пуска Р- 16 с группой из шести сотрудников, чтобы без спешки установить вокруг ракеты множество датчиков, показания которых давали бы представление о размерах газовой струи и характере движения ракеты в момент старта и после отрыва от стартового стола; рядом с нами полигонные киношники налаживали свои автоматические киноаппараты под руководством деятельного Валентина Анохина. Однажды к нам в блиндаж заскакивает замначальника Управления полигона полковник Александр Носов, интересуется:

-«Ну, как дела, гвардия?»

В ответ я представляю ему своих сотрудников:

- Знакомьтесь: Корнилов, Краснов, Мамонтов…

Носов опешил: «А гвардия у тебя, оказывается, белая! И куда смотрит ЧК?!»

Тем временем работы на технической позиции идут с огромным напряжением, то и дело выскакивают «бобы» самых неожиданных местах, требующие длительных поисков и повторных проверок, в том числе и по ночам…

Усталость людей становится безмерной, но Москва торопит: « Что вы там телитесь?…Вашу так!»

Ян Колтунов:
- Глядя на весь этот бедлам, я прекрасно понимал: добром эта свистопляска не кончится! Тем более, что строительство старта ещё продолжалось, а на нём уже околачивались с утра до ночи толпы посторонних из генералитета и номенклатуры, внося сумятицу и неразбериху… В таком вертепе нормально работать было невозможно…

На заре ты её не пускай


Утром 21 октября ракету устанавливают на пусковое устройство, начинается её предстартовая подготовка. Едва баки заправляют компонентами топлива, появляется их течь с интенсивностью до 150 капель в минуту. Госкомиссия допрашивает стартовиков и выдавливает из них «гарантию» того, что подготовку к пуску можно продолжать…

Ян Колтунов:
- Зрелище стоящего под ракетой корыта, наполненного «нейтрализатором», с монотонно капающими в него компонентами топлива было не для слабонервных. Даже я, вроде бы человек сторонний, завёлся и, отыскав А. Носова, при всех залепил ему:

- «Что за бред, полковник: это плохо кончится!»

Тот на бегу отшутился: -«Не дрейфь, старик: мы здесь на полигоне и не такое видали!»

Не успеваю я прийти в себя после такой неумной шутки, как меня хватает за рукав зачумленный стартовик: «Будь другом: дай паяльник на пять минут!»

-«Для чего?» спрашиваю.

Тот кивает на макушку стоящей рядом ракеты, облепленной испытателями:

«Да пустяки: надо припаять отскочивший проводок на второй ступени!»

Я… едва не потерял дар речи:

-«Да ты в своём уме? Паять на заправленной ракете при запитанных бортовых системах? Всё же разнесёт…»

Тот нехотя отошёл.

22 октября происходит и вовсе непредвиденное – прорыв мембран, отделяющих блоки ракеты от ракетных двигателей (!). По несанкционированной команде от системы управления! Более того: замкнуло и цепи главного распределителя самой системы управления! Госкомиссия принимает решение о замене выведенных из строя клапанов и распределителя на заправленной ракете, при её системах, запитанных батареями! Госкомиссия с пристрастием допрашивает главного конструктора явно нетрудоспособной системы управления Б. Коноплёва, который берет на себе все возможные риски: «Проводим пуск без доработок!»

Он уединяется в стоящем у КПП автобусе, где находится выносной пульт, связывающий с бортовыми системами ракеты, и до самого момента пуска лихорадочно продолжает манипулировать кнопками и тумблерами. Там его и настигнет смерть…

Весь день 24 октября проходит в обстановке подлинной истерии, усугубляемой несколькими звонками Хрущева маршалу Неделину прямо на старт. Когда объявляется часовая готовность, маршал уезжает на наблюдательный пункт, находящийся в трёх километрах от старта, но, прибыв туда и гонимый тревогой за исход мероприятия, решает вернуться назад. Едва завидев кавалькаду машин Госкомиссии, обслуга полигона ставит для маршала кресло на его беду в 15 м от ракеты, а диван для членов комиссии – чуть подальше…

Наконец, в 18 часов 05 минут объявляется получасовая готовность. Но даже в этот момент никто из высокого начальства не требует от посторонних немедленно покинуть стартовую позицию!

Гром среди хмурого неба


Ян Колтунов:
- Минут через 10 после объявления получасовой готовности, когда я находился в блиндаже у аппаратуры, вдруг всё залило ярким светом. Непроизвольно кричу: «Съёмка!» И сам одновременно с киношниками включаю свои проборы. Только потом узнаю, что произошёл несанкционированный запуск маршевого двигателя второй ступени ракеты, факелом которого прожгло баки первой ступени. Вся ракета вспыхнула, как бенгальские огни… Ракета горела в вертикальном положении, потом завалилась набок; прыгавшие со смотровых площадок люди падали в бушующий огонь. Нас же спасло то, что мы успели пригнуться и отвернуться…

Выглянув из блиндажа, я увидел страшную картину: прямо на нас от старта неслось несколько горящих фигур; наткнувшись на изгородь из колючей проволоки, они хватались за неё и застывали в скрюченных конвульсиями позах, другие падали раньше и катались по земле, стараясь сбить пламя… Киношник Валентин Анохин, знавший лаз на старт под «колючкой», бросается по нему и, оказавшись среди горящих, хватает их и подтаскивает к изгороди; здесь эстафету принимаем мы и тащим уцелевших дальше, к появившимся грузовикам.

… Позднее от маршала Неделина найдут лишь пуговицу от его шинели, папку с документами и фуражку, которую порывом ветра унесло за километр. Куривший у КПП Янгель бросится в самое пекло спасать людей, надышится паров азотной кислоты и через сутки схлопочет обширный инфаркт… Общее число пострадавших составит, по разным данным, от 125 до 131 человека.

Ян Колтунов:
- Когда всё кончилось, я ходил туда смотреть на погибшую ракету, она лежала на боку… Вокруг на сером бетоне виднелись черные пятна; это были тени от полностью сгоревших тел испытателей…

Утром 25-го в Ленинске появился Леонид Брежнев с огромной свитой, готовый казнить и миловать. На встрече с родственниками погибших, бывший «батальонный комиссар» заливает о том, что гора трупов – это результат, взрыва емкости с бензином». И это говорится окружающим его людям, уже знающим всю правду!

27 на местном кладбище хоронят испытателей полигона; а 29-го страна узнаёт всю «правду» о гибели маршала Неделина… в авиационной катастрофе (!).

Ракетная гонка между тем продолжается: уже 2 февраля 1961-го года новую Р-16 вывозят на старт; и хотя у неё оказывается не меньше изъянов, чем у её погибшей предшественницы, - с огромным трудом её спихивают со старта в «полёт». Как и следовало ожидать, остающаяся дефективной система управления уводит её к … на кулички от расчётной точки падения, но это уже никого не волнует. Следом её ставят на серию (не дожидаясь окончания лётных испытаний!), а затем и принимают на вооружение к великой радости Никиты Хрущева, который тут же объявляет о готовности Советского Союза «показать Америке кузькину мать»…

Михаил Руденко

Комментарии Я.И. Колтунова к статье М. Руденко

Катастрофа при подготовке к пуску первой межконтинентальной ракеты Р-16 КБ М. Янгеля, гибель специалистов, трагедия семей погибших и пострадавших потрясла всех ракетчиков страны, принесла горе во многие организации ракетно-космической отрасли. Потрясла и неправда власть имущих, и средств массовой информации об этой катастрофе. Вместе с тем эта катастрофа показала недостаточную компетентность руководителей страны, закрывающих глаза на огромную опасность недостаточно отработанных конструкций ракет и технологии их подготовки к пускам для личного состава, полигонов и организаций, участвующих в лётных испытаниях новых ракет, ракетных и стартовых комплексов. Показала недопустимость амбиций руководителей, пропускающих мимо ушей обращения специалистов, требующих проведения необходимых проверок наземного оборудования и ракет, исключения недопустимой спешки, грозящей возможными катастрофами, потерями специалистов, выходом из строя стартовых площадок и их оборудования, задержками в связи с этим надолго создания так необходимых в тот период ракетных средств, сдерживающих все более активизирующихся поджигателей новой войны, наметивших уже цели и сроки атомной бомбардировки многих городов СССР. Катастрофа показала необходимость исключения беспечного отношения к технике безопасности при подготовке к пуску и запусках ракет, показала необходимость исключения пребывания на стартовых площадках людей, не нужных для проведения технологических операций и контроля, тем более туристов и «руками водителей» из генералитета и других «высоких» служб желающими быть причастными хотя бы территориально к историческим событиям по созданию ракетного щита СССР. После этой катастрофы требования к технике безопасности на ракетных комплексах резко возросли, хотя даже эти ужесточившиеся требования лишь частично предотвращали возникавшие и позже аварийные ситуации.

Мне довелось участвовать не только в исследованиях газовых струй и их воздействия на наземное оборудование и стартовые сооружения при наземных и шахтных пусках ракет-носителей 17 типов с 30 стартовых площадок трёх ракетных полигонов, но и руководить при этом, быть ответственным исполнителем всего комплекса наземных стартовых измерений, позволяющих оценить работоспособность и соответствие обоснованным нами и предъявленным тактико-техническим требованиям к ракетным комплексам, оценить возможность правильного и безопасного пуска ракет и повторного использования стартовых комплексов. Эти исследования носили как теоретический так и прикладной характер, разработанные рекомендации на их основе с большим вниманием выслушивались и учитывались главными конструкторами наземного оборудования и ракет, представителями заказчика – Министерства обороны, специалистами научно-исследовательских, проектных, строительных и испытательных организаций ракетной отрасли.

В статье М. Руденко в значительной мере отражен характер даже не официальных отношений. Действительно, в моей группе наземных стартовых измерений были коллеги с фамилиями известных «белых» генералов Корнилова, Краснова и Мамонтова, так уж получилось; мы сами не раз шутили по этому поводу… Даже в условиях большой спешки при подготовке Р-16 к пуску для разрядки руководитель Управления опытных работ полигона инженер-полковник А.И. Носов, контролируя нашу готовность к пуску ракеты, не преминул пошутить, назвав половину моей «гвардии» «белой» по фамилиям. Мы все работали не за страх, а за совесть, стремясь, как и весь полигон, поскорее создать ракетный щит Родины. Случай с паяльником, действительно, был. Он ещё раз подтверждает существовавшую на полигоне до катастрофы недостаточную готовность некоторых стартовиков к требованиям техники безопасности.

Исследовании по газодинамике и динамике старта и наземным стартовым измерениям и улучшению конструкций и технологии подготовки ракетных комплексов с ракетами Р-16, Р-12, Р-14, Р-9 проводились по моему предложению в развитие проведенных мною ранее исследований по волновой структуре сверхзвуковых газовых струй и динамике старта ракет Р-7, Р-7А и др., которые позволили перейти от циклопических стартовых сооружений для ракет Р-7 к малогабаритным пусковым устройствам и компактным стартовым сооружениям для ракет отмеченных и многих других типов, получить при этом огромную экономию средств и времени при создании ракетно – космического щита СССР.

Подготовленные нашей группой при пуске ракеты Р-16 комплексы измерений имели принципиальное значение для подтверждения выявленной на газодинамических моделях возможности коренного сокращения размеров и стоимости стартовых сооружений для межконтинентальных ракет. Проведенный мною анализ наземных стартовых измерений и телеметрических данных при пусках последующих ракет при втором и других пусках ракет Р-16 позволил получить окончательно проверенные данные для подтверждения данных теоретических и экспериментальных исследований и расчетов и подтвердить необходимость реализации сделанных рекомендаций при создании отмеченных и многих последующих ракетных и стартовых комплексов.

Для меня памятна и встреча с маршалом Митрофаном Ивановичем Неделиным в день катастрофы. Я встретил маршала и начальника НИИ-4 МО генерал-лейтенанта Андрея Илларионовича Соколова недалеко от ракеты, когда я направлялся к выносному пульту включения аппаратуры наземных стартовых измерений и аппаратуры для определения движения ракеты при старте. Меня остановил и подозвал к себе А.И. Соколов. Он представил меня маршалу М. Неделину, с которым он был во взаимно-уважительных дружественных отношениях:

- Это руководитель наземных стартовых измерений, многих исследований по обоснованию ракетных и стартовых комплексов с ракетами различных типов и назначения, в том числе с ракетами типа пакет – Р-7. Он участник начального состава и многих последующих работ, руководитель и ответственный исполнитель важных разделов работ Группы М.К. Тихонравова, выполнившей инициативно работы по пакетам ракет и искусственным спутникам Земли. Он разработал по своей инициативе комплексные предложения по созданию и развитию перспективной ракетной техники, предложения по созданию НИИ ракетного транспорта и освоения космоса, его программе и тематике исследований, его структуре, необходимому личному составу и финансированию, разработал предложения по мирному использованию ракетной техники и применения для этой цели сходящих с вооружения ракетных объектов. Эти работы показали неправильность и необоснованность рекомендаций НИИ-88 (Академик Г.И. Петров) по выбору завышенных размеров первого стартового сооружения для ракеты Р-7, с чем согласилась, по докладу Я.И. Колтунова на полигоне по результатам его измерений при первых пусках этих ракет, президент Академии наук СССР М.В.Келдыш, академик Г.И. Петров, профессора А.А.Космодемьянский и И.А. Паничкин и др. специалисты промышленности и МО, приглашенные на этот доклад С.П. Королёвым. Им были предложены, разработаны конструкции, организованы, подготовлены и успешно проведены уникальные испытания при пусках большого числа ракет Р-7 и Р-7А специального экспериментального приближенного экрана с предложенной им защитной облицовкой и комплексом измерений. Его исследования позволили сократить существенно размеры стартовых сооружений для ракет Р-7 и во много раз уменьшить габариты и стоимость создаваемых ракетных комплексов. Ему удалось решить проблемы динамики и газодинамики старта ракетных пакетов и других ракет с многодвигательными ракетными установками на первой ступени, что способствовало преодолению сомнений в реализации пакетов ракет. За эти работы я представлял его к Ленинской премии, что было поддержано многими организациями ракетной отрасли.

Маршал М. Неделин поблагодарил меня и задал несколько вопросов, сказал, что отмеченные А.И. Соколовым мои исследования и разработки имеют важнейшее значение для страны, сказал, что он к ним ещё вернётся после испытаний ракеты Р-16. М.И. Неделин и А.И. Соколов пожали мне руку и пожелали дальнейших успехов. Я поблагодарил их и сказал, что на мой взгляд на стартовой площадке находится много людей, не участвующих непосредственно в подготовке ракеты к пуску. Это опасно, тем более, что в ракете явно имеются следы недостаточной подготовки. На этом мы расстались. К сожалению М.И. Неделин трагически погиб вместе со многими, кто находился тогда на стартовой площадке. А.И. Соколов и весь состав моей группы боевого расчета, как и те, кто строго выполнял правила техники безопасности, практически не пострадали. Лишь один участник нашей группы в связи с затяжкой времени после 30 минутной готовности без особой необходимости вышел из нашего бункера вблизи ракеты на склон аппарели, чтобы посмотреть на ракету и, когда ракета вспыхнула, закрыл лицо рукой и мгновенно скатился вниз, вскочив в двери (3 двери одна за другой) бункера, отделался только сильным ожогом от высокотемпературного факела (30000К) руки, прикрывающей лицо. Все участники нашей группы по сигналу об аварии ушли по проходному каналу в бункер управления. У меня, когда мы вытаскивали пострадавших из-за колючей проволоки ограждения к грузовикам от излучения факела обгорел ворс пальто. После трагедии нас неделю не выпускали с площадки, где мы жили, все перипетии трагедии остались в памяти навсегда.

Результаты киносъемки киношниками полигона с бегущими от ракеты горящими фигурами людей вошли в некоторые кинофильмы по ракетно-космической технике и предупреждают о необходимости бдительности и соблюдения мер предосторожности при создании новой техники.

http://www.koltunov.ru/Literature/StatyaVozdTrans200302_MarshalNedelin.htm

Площадка 41. Камень на месте гибели маршала М.И.Неделина

 

 

http://www.novosti-kosmonavtiki.ru/content/photogallery/gallery_089/pages/Img_039.html

История создания в Куйбышеве лунной ракеты Н-1


О роли самарской "оборонки" в развитии космической отрасли России сегодня известно многое. Но все же на карте достижений самарских ракетостроителей до сих пор остаются "белые пятна". Одно из них – судьба советской программы пилотируемых полетов на Луну. О "Проекте Н-1", как его называли разработчики, в последнее время написано немало. С регулярной периодичностью, чаще всего, - ко Дню космонавтики, пресса публикует материалы о "лунном проекте". К сожалению, только единицы из них можно назвать объективными. Большая часть только рассказывает о самой ракете, забывая рассказать о людях, причастных к созданию технического колосса под названием Н-1. Сегодня мы попытаемся воссоздать историю "советской лунной" с помощью воспоминаний непосредственных участников этого легендарного научного проекта.

Куйбышевская область с 1958 года стала главным центром создания советской лунной ракеты. Произошло это с легкой руки главного конструктора космической техники С.П.Королева. В то время он искал предприятие, способное в кратчайшие сроки наладить массовый выпуск ракет. Напомним: шел 1958-год, только-только был запущен первый искусственный спутник Земли. В ватмане на чертежных столах в конструкторских бюро лежали наброски гагаринского корабля "Восток". Но прозорливый Королев смотрел в будущее. Мысли Главного конструкторы были не только о полете человека в космос, на околоземную орбиту, но и о межпланетных экспедициях. Для постройки космических кораблей Королеву требовалось современное производство. Сергей Павлович остановил свой выбор на куйбышевском заводе "Прогресс", занятом тогда производством тяжелых бомбардировщиков Ту-16. Приехавшие из Москвы специалисты королевского ОКБ-1 (среди них был и легендарный сегодня Дмитрий Ильич Козлов) занялись переподготовкой местных кадров. Переучивать пришлось всех "прогрессовцев": от токаря до директора.

Спустя год интенсивной работы и технического перевооружения заводских производств, на "Прогрессе" была построена первая ракета. Это была знаменитая Р-7, будущая ракета-носитель "Союз". Именно модификация куйбышевской Р-7 весной 1961 года выведет в космос Юрия Гагарина, а чуть позже станет основой для создания ракетного щита СССР – сверхдальней баллистической ракеты Р-9.

Советское правительство выразило удовлетворение результатами работы "Прогресса". Предложенное Королевым поточное производство ракет оказалось экономически выгодным. Одна Р-7 обходилась государству примерно в 300 тысяч руб-лей-в несколько раз дешевле, чем было заложено в проектной смете.

В 1960-м году выходит постановление правительства о создании принципиально новой ракеты-носителя Н-1, способной поднять в космос до 50-ти тонн полезного груза. Главным конструктором разработки назначается ее инициатор Сергей Павлович Королев. В процессе работы проект не раз пересматривается и корректируется. Лишь в 1966 году председатель правительственной комиссии, знаменитый математик – "теоретик космонавтики", академик Мстислав Келдыш утверждает эскизный план лунной экспедиции. Сразу оговорим, что ракета Н-1 создавалась не только для "лунного проекта". В частности, в случае успеха "летных испытаний" нового изделия, его предполагалось использовать для доставки на околоземную орбиту космических станций, грузов, спутников, орбитальных кораблей. Тем не менее, главной целью создания Н-1 все же была советская лунная программа. Согласно плану, утвержденному академиком Келдышем, на Луне должен был высадиться один советский космонавт. Второму предстояло дожидаться своего небесного собрата на окололунной орбите. В числе кандидатов на полет значились конкретные фамилии космонавтов: Алексей Леонов, Валерий Быковский, Николай Рукавишников.

К работам по созданию Н-1 "в металле" на заводе "Прогресс" приступили в начале 1966 года. Сергей Королев, часто бывавший тогда в Куйбышеве, прекрасно понимал, что силами только одного завода столь масштабную программу быстро выполнить вряд ли удастся. Сроки постройки Н-1 советское правительство установило действительно, фантастически короткие. Из западной печати Кремлю было известно, что американцы стартуют к Луне в 1969 году, их сверхмощная ракета-носитель "Сатурн" уже проходит испытания. Советским ученым, чтобы догнать и перегнать Америку, партия отпустила всего три года.


На территории "Прогресса" специально для испытаний был построен главный корпус высотой более шестидесяти метров. Многие технологические процессы отрабатывались заново. Потребовалось умение сваривать алюминиевые сплавы, изобретать теплоизоляционные покрытия и т.д. В те годы на "Прогрессе" работало более пяти тысяч инженеров-технологов! Не обходилось и без научных конфликтов. Из-за одного из них "последняя любовь Королева", как называли ракету Н-1, едва не осталась без двигателей. Еще на стадии проектирования стало ясно, что традиционное ракетное топливо – керосин и сжиженный кислород исчерпало свои возможности и для лунной ракеты не подходит. Возникла необходимость в двигателях с новой схемой, работающих на другом горючем, позволяющем лететь дальше и выше. Их создание поручили конструкторскому бюро под началом академика Валентина Петровича Глушко. Академик Глушко, человек амбициозный, считал, что лучшим топливом для двигателей первой лунной будут азотная кислота и фтор. Сергей Павлович Королев, зная, насколько ядовиты эти соединения, и какой урон будет нанесен окружающей среде после нескольких пусков "перспективных" двигателей, предложил альтернативный вариант: ракета должна лететь на водороде и сжиженном кислороде. Споры про-должались, а с ними терялось драгоценное время. Понимая, что единодушия с Глушко добиться вряд ли удастся, Королев передает заказ на производство двигателей в Куйбышев, в КБ моторостроительного завода, возглавляемого академиком Николаем Дмитриевичем Кузнецовым. Дело осложнялось тем, что это предприятие не имело опыта ракетных моторов. Вопреки прогнозам скептиков, Кузнецов в кратчайшие сроки создает необходимые двигатели. Даже сегодня, спустя без малого сорок лет, находившиеся на консервации моторы, сделанные для Н-1 на стендовых испытаниях не уступают лучшим зарубежным аналогам.

Лев Геронтьевич Никитин в годы постройки Н-1 работал заместителем главного инженера завода "Прогресс". Лев Никитин вспоминает:

"Размеры ракеты были колоссальны! Высота – 104 метра, диаметр нижней, первой ступени – 17 метров! Без преувеличения можно сказать, что многие технические решения, принятые тогда специалистами "Прогресса", были революционными. Те же огромные габариты, к примеру, не позволяли перевозить ракету на космодром в готовом виде. Выход виделся только один: соби-рать конструкцию из блоков прямо на Байконуре. За несколько месяцев военные строители возводят в казахстанской степи по заказу Королева целый городок, в котором были столовые, гостиницы, банно-прачечный комплекс. Его называют "городок Н-1". Такая масштабность неудивительна: на сборке лунной ракеты было занято более десяти тысяч куйбышевских специалистов. Случались и курьезы… Я лично был свидетелем, как рабочие авиазавода, которых привлекли в помощь специалистам "Прогресса", работали с нарушением техники безопасности. У нас сборщиками трудились молодые люди, а рабочие с авиационного были уже солидными мужиками в годах. Мне не раз приходилось видеть, как "техподдержка с авиационного" занималась высотными работами на корпусе ракеты без страховочных поясов. Такие нарушители техники безопасности без лишних разговоров освобождались от работы, и на самолете их возвращали в Куйбышев. Труд сборщика, рабочего-испытателя на космодроме требует очень высокой профессиональной подготовки и огромной ответственности. Я очень горжусь людьми, вместе с которыми работал на Байконуре. Все они были очень грамотными специалистами, профессионалами высшего класса".

Сборка ракеты на космодроме диктовала необходимость постройки современной контрольно-испытательной станции (КИС). Руководство "Прогресса" было против, считая, что работать можно и без допусковых испытаний. Убедить начальство удалось только во время одного из визитов на завод комиссии ЦК КПСС и Совета Министров. Ответственный работник мягко поинтересовался, почему производство работает неритмично. Лев Никитин, бывший "экскурсоводом" московских гостей, посето-вал, что каждый день, ушедший на испытания готовых узлов, приходится выкраивать из графика сборки. Через несколько месяцев на Байконур вошла в строй контрольно-испытательная станция ракеты Н-1. Ее специалисты занимались окончательной предполетной отладкой систем советской лунной ракеты.

Первый летный экземпляр Н- был уже готов. Подготовка лунной экспедиции вступила в полосу фатальных неудач. А началось все с того, что в январе 1966 года во время операции в московской больнице умер Сергей Павлович Королев. Его уход, как и следовало, ожидать, спровоцировал обострение идейных разногласий между его заместителями. Глушко, в числе прочих, претендует на место главного конструктора. Но на высокую должность правительство назначает Василия Павловича Мишина.

Новый руководитель сразу пригласил к себе группу ведущих специалистов "Прогресса" для обсуждения проблем окончательной доводки первой Н-1. Научные прения продолжились уже на Байконуре.

Геннадий Петрович Сошнин в то время работал начальником Контрольно-испытательной станции Н-1. Вот его воспоминания:

"По первой Н-1 мы получили от госкомиссии порядка трех тысяч разных замечаний. Все возникшие вопросы руководящий состав решал на специальном совещании, растянувшимся три дня. Все это время главный конструктор ОКБ-3 по ракете Н-1 Б.Г.Пензин, заместитель главного инженера по изделию Л.Г.Никитин, я, как представитель КИСа, и другие специалисты провели в кабинете В.П.Мишина. В итоге Н-1 была допущена к старту. Первый запуск состоялся 21 февраля 1969 года. Когда ракета удалилась на высоту сто метров, все мы, при-сутствовавшие на старте, поверили, что наше детище будет летать. Но через не-сколько секунд в хвостовом отсеке начался пожар. Госкомиссия признала этот старт "частично удачным". Примерно через пять месяцев: второй запуск, и вновь неудача. Из-за дефекта кислородного насоса произошел сильный взрыв, разрушивший уникальный стартовый комплекс, специально построенный для ракеты Н-1. На его восстановление, "разбор полетов" и строительство новой ракеты ушло немало времени. Третий старт состоялся лишь в июле 1971 года. Ракетой тогда пришлось пожертвовать из-за потери управляемости полетом.

Красавица Н-1 полетела лишь 23 ноября 1972 года, с четвертой попытки. Увы, и этот старт не довел эксперимент до логического завершения. Все 30 двигателей первой ступени отработали нормально, полет продолжался 107 секунд, после чего в хвостовом отсеке вдруг возникла неисправность. И вновь взрыв. Все мы – работавшие над лунной ракетой, очень тяжело переживали неудачи нашей красавицы Н-1".

Пятый старт был запланирован в августе 1974 года, а на конец года-шестой, и, как считали специалисты, последний перед принятием лунной к серийной эксплуатации. Но…дальнейших стартов не последовало.

Правительственным указом работы по советской лунной программе были заморожены, а после того, как в мае 1974 года на место В.П.Мишина пришел В.П.Глушко, и вовсе прекращены. Дмитрий Федорович Устинов, возглавлявший тогда военно-промышленную комиссию Совета Министров СССР, на одном из совещаний сказал: "Американцы в 69-м уже высадились на Луну. Нам, русским, не пристало быть вторыми. Не смогли опередить США – займемся программой исследований Луны автоматическими аппаратами".

И действительно: советские ученые добились замечательных успехов, исследуя Луну луноходами. – Управляемые дистанционно машины, проводили исследования на ближайшем спутнике Земли. Луноходы же доставили на Землю образцы лунной почвы и воздуха.

После свертывания производства ракеты Н-1, несколько уже готовых ее экземпляров были уничтожены. Огромные сферические баки советской лунной байконурские умельцы превратили в крыши танцплощадок, трубопроводы приспособили для системы водоснабжения.

Всю вину за неудачи с Н-1, правительство, с подачи Глушко, возложило на специалистов "Прогресса". Это больно отразилось на огромном коллективе. Весь огонь критики принял на себя директор завода Афанасий Яковлевич Леньков – его в прямом смысле слова заставили написать заявление об уходе на пенсию, подвергли обструкции. Вскоре Леньков умер. Лишился своей должности и тоже был отправлен на пенсию министр общего машиностроения (а ранее-бывший директор "Прогресса") В.Я.Литвинов, пострадали многие начальники отделов его министерства. Так Глушко проводил в жизнь свое мнение о том, что сама идея королевской ракеты ошибочна…

Спустя десять лет Валентин Петрович Глушко вместе со специалистами своего конструкторского бюро создал новый сверхмощный носитель: "Энергия". Именно он вывел в космос советский космический многоразовый корабль "Буран". Кто знает: продли в 1974 советское правительство испытания Н-1, может быть, многоразовые космические корабли у СССР появились бы уже к концу семидесятых?

Вспоминая о ракете Н-1, ветераны самарского ракетостроения сразу заметно оживляются. Суперракета, с помощью которой СССР мог выйти на новый уровень развития космонавтики, так и осталась воспоминанием о неосуществленной мечте…

Святогор МИШИН, "Самара Сегодня"

http://districts.pravda.ru/districts/2003/9/33/309/10997_Korolev.html

МОРСКОЙ СТАРТ

Предназначен для запуска космических аппаратов с помощью ракет-носителей “3eнит-2SL” и “Зенит-3SL” на околоземные орбиты из любой точки Мирового океана, в том числе из приэкваториальной зоны.

Плавучие средства комплекса включают в свой состав:

стартовую платформу (СП) "Одисей" - аналог наземного стартового комплекса “Зенит” для морских условий, созданную на базе самоходной полупогружаемой платформы для нефтедобывающей промышленности;
сборочно-командное судно (СКС) - аналог наземных технических комплексов РН, РБ и КА и центрального пункта управления РН “Зенит” для морских условий;
плавучий измерительный комплекс “Селена”.

При конструктивном исполнении технологического оборудования использовалась документация, разработанная для стартового и технического комплексов РН “Зенит”. Однако специфика морского старта внесла ряд изменений в конструкцию составных частей космического ракетного комплекса “Зенит”:

пусковое устройство выполнено с двухскатным отражателем;
транспортно-установочный агрегат (ТУА) самоходный с электроприводом;
изменена конструкция агрегата функциональных проверок;
учтены особенности монтажа технологических систем и коммуникаций на морских судах;
увеличены запасы прочности оборудования, введено его штормовое крепление;
в состав технологических систем введены комплектующие изделия в тропическом исполнении;
учтены особенности работы с коммерческими КА, в том числе требования по чистоте помещений и термостатирующего воздуха.

Технологическое оборудование стартового комплекса размещается на полупогружаемой морской платформе, имеющей размеры верхнего корпуса 78х66 м, высоту 48,5 м и водоизмещение - 40 тыс. т. Комплекс обеспечивает хранение РН на ТУА в ангаре во время перехода СП в район пуска, подачу и установку РН на пусковой стол, заправку компонентами топлива и сжатыми газами, предстартовую подготовку и пуск РН. Управление работами на СП от операций заправки до пуска РН осуществляется комплексом автоматизированных систем управления по радиоканалу с СКС без присутствия обслуживающего персонала на стартовой платформе.

Технический комплекс размещается на сборочно-командном судне и предназначен для приема ступеней РН, разгонных блоков и КА, их стыковки и испытаний, перегрузки проверенной РН на транспортер и передачи ее на СП. На СКС могут находиться две собранные ракеты-носителя.Технический комплекс размещается на сборочно-командном судне и предназначен для приема ступеней РН, разгонных блоков и КА, их стыковки и испытаний, перегрузки проверенной РН на транспортер и передачи ее на СП.

http://www.kbtm.ru/russian/complexes/sealaunch.htm

 

БОЕВОЙ ПУСК РАКЕТЫ 8К14.

Этот рассказ я, СТАВИЦКИЙ ВАЛЕНТИН ИВАНОВИЧ, вынесу на сайты СВАДКУ (1959-1962гг. учёба в СУМАХ ) и 112 ГВ,. НОВОРОССИЙСКАЯ РАКЕТНАЯ БРИГАДА (1963-1969годы службы в ГСВГ. ) .

 

Первая любовь, первый поцелуй, первый ребёнок, первое воинское звание, ПЕРВЫЙ ПУСК БОЕВОЙ РАКЕТЫ 8К14-----памятные даты в жизни человека, посвятившего жизнь АРМИИ. Не может быть полноценного РАКЕТЧИКА, кото-рый не принимал бы участие в силу своих функциональных обязанностей в ПУСКЕ.,но особая гордость---это у СТАРТОВИКОВ.
Все пуски ракет оперативно тактического назначения проводятся на Государственном полигоне в КАПУСТИНОМ ЯРУ АСТРАХАНСКОЙ обл.
По плану боевой подготовки наш 204 отдельный Ракетный дивизион (командир М- р БОРЗАКОВСКИЙ Ю. ,ПП 64569,ВИТШТОКСКИЙ полигон 2-ой Гв. Т. А,), входивший в состав 112 Гвардейской орденов ЛЕНИНА, дважды КРАСНОЗНМЁННОЙ, орденов СУВОРОВА, КУТУЗОВА, АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО, БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО НОВОРОССИЙСКАЯ ракетная БРИГАДА вначале июля месяца 1966 года ж. д . эшелоном из ГДР (ст. ДРАНЗЕЕ место погрузки, в 4-х км от ШВАЙНРИХ) выехала в КАПУСТИН ЯР.
Личный состав ехал в людских вагонах (телятниках), офицеры также. Переезд по ж. д. проходил на фоне тактических учений. .
В 1966 году начальником полигона был Генерал-полковник ВОЗНЮК, 71-ой площадкой руководил Генерал-майор РАКИТЯНСКИЙ. Фамилии эти и других лиц были на слуху, мы из БИ-БИ- СИ знали больше, нежели из официальных источников (Американцы постоянно поздравляли их с днём рождения).
Колёсную технику мы загрузили на ж. д. платформы., а пусковые установки 2П19 получили там от других «стреляющих» бригад из СОЮЗА.
По приезду в КАПЬЯР с момента разгрузки начались Дивизионные тактико-специальные учения. Степь в это время выглядела выжженной от Солнца, жары.
ТЕМПЕРАТУРА в тени до 40*, а на Солнце и все 60* По пути выдвижения в район прошли мимо памятника погибшим Ракетчикам, на постаменте ракета 8Ж38 (ФАУ-2)

и до сотни ФАМИЛИЙ погибших при освоении ракетной техники.
До нашей ракеты 8К14 у нас были: 8Ж38 (ФАУ-2 от немцев). 8А61, 8К11. При движении колонны шлейф пыли, безжизненная степь, столбы с телефонной линией связи и на перекладинах столбов----СТЕПНЫЕ ОРЛЫ…, ну очень много, обилие их поразило….
Я, прекрасно помню . что в этот период в АНГЛИИ проходил чемпионат Мира по футболу и сборная СССР играла со сборной ГОЛЛАНДИИ (а м. б. с ПОРТУГАЛИЕЙ ), а мы движемся в батарейной колонне в средствах защиты.
КОМБАТ-6 М-Р КАЩЕНКО Л. Н, (киевлянин) следует в машине Р- 125 АМА, г.де включён Р- 311 на приём футбола, а я на остановках пытался узнать счёт.
Дивизионные учения провели успешно. Посредники, контрольная группа оценили дивизион ХОРОШО, а 6-ая батарея---«ОТЛИЧНО». Было принято решение в процессе учений, боевой ПУСК ДЕЛАЕМ мы, т.е. 6-ая батарея. А со мной произошёл следующий казус.
После снятия средств защиты ПОТ из перчаток, чулок ОЗК сливали литрами.

Отдельные номера на пункте РТВ теряли сознание, отливали водой из 8Т311. А потом все к ВОДЕ, а она в резиновых БУРДЮКАХ---горячая, вонючая…., но пили много
Боевую ракету получили……, ещё при подъезде к перегрузке все видели незначительные оранжевые облачка с заправочных и дренажных клапанов окислите- ля АК-27И.
Тут уже совсем другая психология , а тут ещё массово стало проявляться чрезмерное употребление воды…… тошнота, рвота.
Всю ночь, находясь в Позиционном районе с нами был доктор, в общем мы выкарабкались.
Личный состав батареи был идеально подготовлен как теоретически, так и практически. Вычислители, которыми командовал Зам. к-ра взвода управления Ст.С-т МОШЕНСКИЙ работали на арифмометрах «ФЕЛИКС» как БОГИ, радисты (С-т НАЛИВАЙКО ) по СУВ промахов не делали, топографы---чего уж не знали с Ком. Взвода управления Ст. л-т ПЕТРОВЫМ, у них и засечки, и хода—прямые и обратные, а дирекционные направления определяли по Солнцу, по Луне, по Звёздам, с помощью Гирокомпаса 1АГ9.
Начальник Стартового Отделения к-н ШЕСТАКОВ НИКОЛАЙ ГРИГОРЬЕВИЧ, специалист высочайшего класса, уже к этому времени побывавший в Болгарии в качестве инструктора- методиста под легендой гражданского лица, подготовил личный состав к работе в любых условиях суток.
Расчёт двигательной установки и Наводки ракеты (ст. л-т СТАВИЦКИЙ В. И.—специалист 1 класса ), расчёт СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ (Л-т КРАВЧЕНКО Ю---специалист 1 класса ) привели РАКЕТУ 8К14 в 1-ую степень ГОТОВНОСТИ,
Основные работы с ракетой выполнены :
--ракета установлена на столе 2П19 вертикально ,отгоризонтирована
--наведена в цель, проведён контроль наводки
--проведена генеральная проверка системы управления
--введена полётная дальность в ГИПУ
--заправлено пусковое горючее ТГ-02
И тут в работу вступают посредники, контролёры, представители заводов основного производства по носителям, головным частям. В районе ожидания выставляются кинотеодолиты, в район поражаемой цели вылетают самолёты
Особую активность здесь проявляют «ГОЛОВАСТИКИ», специалисты по головным частям с оборонки. Даже здесь берут подписки, что мы не имеем права до окончания работы вскрывать пульт 4А11.Э2Сб1. по работе с г. ч.
Все работы по контролю закончены, личный состав выведен в зону вывода.
В зоне ожидания ( 3 км от точки пуска), как в амфитеатре РИМСКОГО КОЛЛИЗЕЯ «ЗЕВАКИ», л. с. 204 ОРДН ,не задействованный в работе В рубке пусковой установки остались два человека; оператор л-т КРАВЧЕНКО и Механик-водитель ст. с-т КЛИМОВИЧ. Механик завёл двигатель 2П19, оператор Нажимает кнопки «ББ», «ВЫСТРЕЛ» и пошла РОДИМАЯ……Ракетный жидкосной двигатель ( РЖД ), мощностью 256000 л. с. понёс вверх 6 тонн веса с головной частью весом 984 кг.
С зоны вывода всё это выглядело так; в районе стартового стола вспышка огня, грохот. Шум и звук как при взлёте нескольких реактивных самолётов.
Ракета как бы зависает над столом 2П19, а затем в течении 10-15 сек. превращается в « карандаш» . а затем в светящуюся точку на небе… Наступила абсолютная ТИШИНА, обгоревший стол, на земле лежат кабели ШНА-6, ОШО, шланги, а в небе конверсионный след от РЖД .
Для нас учения продолжаются…. Сворачиваем в темпе 2П19 и покидаем район., а вот там нашей 6-ой СТАРТОВОЙ БАТАРЕЕ дают ОТБОЙ.
ВОЗВРАЩАЕМСЯ в полевой лагерь, а там НАС ВСТРЕЧЕТ ОРКЕСТР…….
А через пару часов я уже сам был наблюдателем, С 2-ой площадки «СТРАТЕГИ» Запустили КОСМОС -123.
Всё это было 7 июля 1966 года. А сборная СССР по Футболу проиграла, но впервые в истории футбола проведения ЧЕМПИОНАТОВ МИРА заняла 4—ое место и получила БРОНЗОВЫЕ МЕДАЛИ.
На следующий день погрузка в вагоны и возвращаемся в ГДР, на зимние квартиры в 112 РБР на Витштокский полигон, По дороге—дизентирия и нас ракетчиков—дрис……на КАРАНТИН, а это уже другая ИСТОРИЯ.