Rambler's Top100

Сайт Яна Ивановича Колтунова

 

Воздушный транспорт № 8 (3008) , февраль 2003 г.

Аэрокосмическое издание  ИД  «Экономическая газета».

 

Тени на сером бетоне
Правда о гибели маршала М. Неделина

Среди множества событий космической эры одно отличается уникальной особенностью: о нём – а мы имеем в виду аварию ракеты Р-16 на Байконуре, сопровождавшуюся многочисленными жертвами – никто из непосредственных его участников до сих пор так и не сказал ни слова! Разве не загадка – публикаций масса, а рассказов «от первого лица» ни одного?

Но мы имеем возможность передать личные впечатления об этом событии бывшего сотрудника НИИ-4 Минобороны, руководителя темы «Изучения воздействия газовых струй на стартовые сооружения при пусках ракет» Яна Колтунова, оказавшегося в тот роковой день 24 октября 1960 года всего в 70 м. от горящей ракеты…

Адекватный ответ «супостату»

 

… Весна далёкого 1959 года. 13 мая выходит постановление ЦК и Совмина «О разработке 2- ступенчатой МБР ОКБ М.К. Янгеля». Её ожидаемые характеристики впечатляют: компоненты топлива – высококипящие, стартовая масса - 140 т., длина - 34 м. заряд – термоядерный эквивалентом 3,0 Мт, дальность стрельбы – 13 тыс. км… С этого дня Янгелю почти ежедневно звонят из оборонного отдела ЦК ВПК и Минобороны, в один голос напоминая:

- Пентагон - то не дремлет! У него на выходе – МБР «Атлас» и «Титан». Так что пошевеливай!..

22 февраля 1960 года Совмином утверждается Госкомиссия во главе с замминистра обороны главкомом РВСН маршалом артиллерии Митрофаном Неделиным, задачей которой является проведение лётных испытаний новой ракеты М. Янгеля Р-16. Уже в сентябре первый лётный образец ракеты прибывает на полигон. Много позже, в 1998-м году, о том, что это было за «изделие», напишет бывший в ту пору начальником полигона генерал Константин Герчик: «Вопреки логике и здравому смыслу Р-16 прибыла к нам «сырой», с крупными дефектами и недоработками. Но тогда не нашлось никого, способного доложить «на верх» правду о неготовности Р-16 к испытаниям. Расчёт строился «на авось». Мы же, испытатели, были поставлены перед фактом и стали заложниками ситуации… Авантюризм властей предержащих приблизил беду и несчастье, которые невозможно было предвидеть…»

Назначается дата пуска ракеты – 23 октября. Ещё через пару дней, в качестве морального «допинга» испытателям, на старте проходит митинг, на котором выступает главный конструктор М. Янгель:

- …Наши конструкторы сутками не выходили из цехов! Ракету на руках переносили с участка на участок!.. И все же я прошу Вас отработку комплекса вести неторопливо: ракетная техника не допускает спешки!...

Ян Колтунов:

- Я появился на полигоне за месяц до пуска Р- 16 с группой из шести сотрудников, чтобы без спешки установить вокруг ракеты множество датчиков, показания которых давали бы представление о размерах газовой струи и характере движения ракеты в момент старта и после отрыва от стартового стола; рядом с нами полигонные киношники налаживали свои автоматические киноаппараты под руководством деятельного Валентина Анохина. Однажды к нам в блиндаж заскакивает замначальника Управления полигона полковник Александр Носов, интересуется:

-«Ну, как дела, гвардия?»

В ответ я представляю ему своих сотрудников:

- Знакомьтесь: Корнилов, Краснов, Мамонтов…

Носов опешил: «А гвардия у тебя, оказывается, белая! И куда смотрит ЧК?!»

Тем временем работы на технической позиции идут с огромным напряжением, то и дело выскакивают «бобы»  самых неожиданных местах, требующие длительных поисков и повторных проверок, в том числе и по ночам…

Усталость людей становится безмерной, но Москва торопит: « Что вы там телитесь?…Вашу так!»

Ян Колтунов:

- Глядя на весь этот бедлам, я прекрасно понимал: добром эта свистопляска не кончится! Тем более, что строительство старта ещё продолжалось, а на нём уже околачивались с утра до ночи толпы посторонних из генералитета и номенклатуры, внося сумятицу и неразбериху… В таком вертепе нормально работать было невозможно…

 

На заре ты её не пускай

 

Утром 21 октября ракету устанавливают на пусковое устройство, начинается её предстартовая подготовка. Едва баки заправляют компонентами топлива, появляется их течь с интенсивностью до 150 капель в минуту. Госкомиссия допрашивает стартовиков и выдавливает из них «гарантию» того, что подготовку к пуску можно продолжать…

Ян Колтунов:

- Зрелище стоящего под ракетой корыта, наполненного «нейтрализатором», с монотонно капающими в него компонентами топлива было не для слабонервных. Даже я, вроде бы человек сторонний, завёлся и, отыскав А. Носова, при всех залепил ему:

- «Что за бред, полковник: это плохо кончится!»

Тот на бегу отшутился: -«Не дрейфь, старик: мы здесь на полигоне и не такое видали!»

Не успеваю я прийти в себя после такой неумной шутки, как меня хватает за рукав зачумленный стартовик: «Будь другом: дай паяльник на пять минут!»

-«Для чего?» спрашиваю.

Тот кивает на макушку стоящей рядом ракеты, облепленной испытателями:

«Да пустяки: надо припаять отскочивший проводок  на второй ступени!»

Я… едва не потерял дар речи:

-«Да ты в своём уме? Паять на заправленной ракете при запитанных бортовых системах? Всё же разнесёт…»

Тот нехотя отошёл.

22 октября происходит и вовсе непредвиденное – прорыв мембран, отделяющих блоки ракеты от ракетных двигателей (!). По несанкционированной команде от системы управления! Более того: замкнуло и цепи главного распределителя самой системы управления! Госкомиссия принимает решение о замене выведенных из строя клапанов и распределителя на заправленной ракете, при её системах, запитанных батареями! Госкомиссия с пристрастием допрашивает главного конструктора явно нетрудоспособной системы управления Б. Коноплёва, который берет на себе все возможные риски: «Проводим пуск без доработок!»

Он уединяется в стоящем у КПП автобусе, где находится выносной пульт, связывающий с бортовыми системами ракеты, и до самого момента пуска лихорадочно продолжает манипулировать кнопками и тумблерами. Там его и настигнет смерть…

Весь день 24 октября проходит в обстановке подлинной истерии, усугубляемой несколькими звонками Хрущева маршалу Неделину прямо на старт. Когда объявляется часовая готовность, маршал уезжает на наблюдательный пункт, находящийся в трёх километрах от старта, но, прибыв туда и гонимый тревогой за исход мероприятия, решает вернуться назад. Едва завидев кавалькаду машин Госкомиссии, обслуга полигона ставит для маршала кресло на его беду в 15 м от ракеты, а диван для членов комиссии – чуть подальше…

Наконец, в 18 часов 05 минут объявляется получасовая готовность. Но даже в этот момент никто из высокого начальства не требует от посторонних немедленно покинуть стартовую позицию!

 

Гром среди хмурого неба

Ян Колтунов:

- Минут через 10 после объявления получасовой готовности, когда я находился в блиндаже у аппаратуры, вдруг всё залило ярким светом. Непроизвольно кричу: «Съёмка!» И сам одновременно с киношниками включаю свои проборы. Только потом узнаю, что произошёл несанкционированный запуск маршевого двигателя второй ступени ракеты, факелом которого прожгло баки первой ступени. Вся ракета вспыхнула, как бенгальские огни… Ракета горела в вертикальном положении, потом завалилась набок; прыгавшие со смотровых площадок люди падали в бушующий огонь. Нас же спасло то, что мы успели пригнуться и отвернуться…

Выглянув из блиндажа, я увидел страшную картину: прямо на нас от старта неслось несколько горящих фигур; наткнувшись на изгородь из колючей проволоки, они хватались за неё и застывали в скрюченных конвульсиями позах, другие падали раньше и катались по земле, стараясь сбить пламя… Киношник Валентин Анохин, знавший лаз на старт под «колючкой», бросается по нему и, оказавшись среди горящих, хватает их и подтаскивает к изгороди; здесь эстафету принимаем мы и тащим уцелевших дальше, к появившимся грузовикам.

… Позднее от маршала Неделина найдут лишь пуговицу от его шинели, папку с документами и фуражку, которую порывом ветра унесло за километр. Куривший у КПП Янгель бросится в самое пекло спасать людей, надышится паров азотной кислоты и через сутки схлопочет обширный инфаркт… Общее число пострадавших составит, по разным данным, от 125 до 131 человека.

Ян Колтунов:

- Когда всё кончилось, я ходил туда смотреть на погибшую ракету, она лежала на боку… Вокруг на сером бетоне виднелись черные пятна; это были тени от полностью сгоревших тел испытателей…

Утром 25-го в Ленинске появился Леонид Брежнев с огромной свитой, готовый казнить и миловать. На встрече с родственниками погибших, бывший «батальонный комиссар» заливает о том, что гора трупов – это результат, взрыва емкости с бензином». И это говорится окружающим его людям, уже знающим всю правду!

27 на местном кладбище хоронят испытателей полигона; а 29-го страна узнаёт всю «правду» о гибели маршала Неделина… в авиационной катастрофе (!).

Ракетная гонка между тем продолжается: уже 2 февраля 1961-го года новую Р-16 вывозят на старт; и хотя у неё  оказывается не меньше изъянов, чем у её погибшей предшественницы, - с огромным трудом её спихивают со старта в «полёт». Как и следовало ожидать, остающаяся дефективной система управления уводит её к … на кулички от расчётной точки падения, но это уже никого не волнует. Следом её ставят на серию (не дожидаясь окончания лётных испытаний!), а затем и принимают на вооружение к великой радости Никиты Хрущева, который тут же объявляет о готовности Советского Союза «показать Америке кузькину мать»…

 

Михаил Руденко

 

Комментарии Я.И. Колтунова к статье М. Руденко

Катастрофа при подготовке к пуску первой межконтинентальной ракеты Р-16 КБ М. Янгеля, гибель специалистов, трагедия семей погибших и пострадавших потрясла всех ракетчиков страны, принесла горе во многие организации ракетно-космической отрасли. Потрясла и неправда власть имущих, и средств массовой информации об этой катастрофе. Вместе с тем эта катастрофа показала недостаточную компетентность руководителей страны, закрывающих глаза на огромную опасность недостаточно отработанных конструкций ракет и технологии их подготовки к пускам для личного состава, полигонов и организаций, участвующих в лётных испытаниях новых ракет, ракетных и стартовых комплексов. Показала недопустимость амбиций руководителей, пропускающих мимо ушей обращения специалистов, требующих проведения необходимых проверок наземного оборудования и ракет, исключения недопустимой спешки, грозящей возможными катастрофами, потерями специалистов, выходом из строя стартовых площадок и их оборудования, задержками в связи с этим надолго создания так необходимых в тот период ракетных средств, сдерживающих все более активизирующихся поджигателей новой войны, наметивших уже цели и сроки атомной бомбардировки многих городов СССР. Катастрофа показала необходимость исключения беспечного отношения к технике безопасности при подготовке к пуску и запусках ракет, показала необходимость исключения пребывания на стартовых площадках людей, не нужных для проведения технологических операций и контроля, тем более туристов и «руками водителей» из генералитета и других «высоких» служб желающими быть причастными хотя бы территориально к историческим событиям по созданию ракетного щита СССР. После этой катастрофы требования к технике безопасности на ракетных комплексах резко возросли, хотя даже эти ужесточившиеся требования лишь частично предотвращали возникавшие и позже аварийные ситуации.

Мне довелось участвовать не только в исследованиях газовых струй и их воздействия на наземное оборудование и стартовые сооружения при наземных и шахтных пусках ракет-носителей 17 типов с 30 стартовых площадок трёх ракетных полигонов, но и руководить при этом, быть ответственным исполнителем всего комплекса наземных стартовых измерений, позволяющих оценить работоспособность и соответствие обоснованным нами и предъявленным тактико-техническим требованиям к ракетным комплексам, оценить возможность правильного и безопасного пуска ракет и повторного использования стартовых комплексов. Эти исследования носили как теоретический так и прикладной характер, разработанные рекомендации на их основе с большим вниманием выслушивались и учитывались главными конструкторами наземного оборудования и ракет, представителями заказчика – Министерства обороны, специалистами научно-исследовательских, проектных, строительных и испытательных организаций ракетной отрасли.

В статье М. Руденко в значительной мере отражен характер даже не официальных отношений. Действительно, в моей группе наземных стартовых измерений были коллеги с фамилиями известных «белых» генералов Корнилова, Краснова и Мамонтова, так уж получилось; мы сами не раз шутили по этому поводу… Даже в условиях большой спешки при подготовке Р-16 к пуску для разрядки руководитель Управления опытных работ полигона инженер-полковник А.И. Носов, контролируя нашу готовность к пуску ракеты, не преминул пошутить, назвав половину моей «гвардии» «белой» по фамилиям. Мы все работали не за страх, а за совесть, стремясь, как и весь полигон, поскорее создать ракетный щит Родины. Случай с паяльником, действительно, был. Он ещё раз подтверждает существовавшую на полигоне до катастрофы недостаточную готовность некоторых стартовиков к требованиям техники безопасности.

Исследовании по газодинамике и динамике старта и наземным стартовым измерениям и улучшению конструкций и технологии подготовки ракетных комплексов с ракетами Р-16, Р-12, Р-14, Р-9 проводились по моему предложению в развитие проведенных мною ранее исследований по волновой структуре сверхзвуковых газовых струй и динамике старта ракет Р-7, Р-7А и др., которые позволили перейти от циклопических стартовых сооружений для ракет Р-7 к малогабаритным пусковым устройствам и компактным стартовым сооружениям для ракет отмеченных и многих  других типов, получить при этом огромную экономию средств и времени при создании ракетно – космического щита СССР.

Подготовленные нашей группой при пуске ракеты Р-16 комплексы измерений имели принципиальное значение для подтверждения выявленной на газодинамических моделях возможности коренного сокращения размеров и стоимости стартовых сооружений для межконтинентальных ракет. Проведенный мною анализ наземных стартовых измерений и телеметрических данных при пусках последующих ракет при втором и других пусках ракет Р-16 позволил получить окончательно проверенные данные для подтверждения данных теоретических и экспериментальных исследований и расчетов и подтвердить необходимость реализации сделанных рекомендаций при создании отмеченных и многих последующих ракетных и стартовых комплексов.

Для меня памятна и встреча с маршалом Митрофаном Ивановичем Неделиным в день катастрофы. Я встретил маршала и начальника НИИ-4 МО генерал-лейтенанта Андрея Илларионовича Соколова недалеко от ракеты, когда я направлялся к выносному пульту включения аппаратуры наземных стартовых измерений и аппаратуры для определения движения ракеты при старте. Меня остановил и подозвал к себе А.И. Соколов. Он представил меня маршалу М. Неделину, с которым он был во взаимно-уважительных дружественных отношениях:

- Это руководитель наземных стартовых измерений, многих исследований по обоснованию ракетных и стартовых комплексов с ракетами различных типов и назначения, в том числе с ракетами типа пакет – Р-7. Он участник начального состава и многих последующих работ, руководитель и ответственный исполнитель важных разделов работ Группы М.К. Тихонравова, выполнившей инициативно работы по пакетам ракет и искусственным спутникам Земли. Он разработал по своей инициативе комплексные предложения по созданию и развитию перспективной ракетной техники, предложения по созданию НИИ ракетного транспорта и освоения космоса, его программе и тематике исследований, его структуре, необходимому личному составу и финансированию, разработал предложения по мирному использованию ракетной техники и применения для этой цели сходящих с вооружения ракетных объектов. Эти работы показали неправильность и необоснованность рекомендаций НИИ-88 (Академик Г.И. Петров) по выбору завышенных размеров первого стартового сооружения для ракеты Р-7, с чем согласилась, по докладу Я.И. Колтунова на полигоне по результатам его измерений при первых пусках этих ракет, президент Академии наук СССР М.В.Келдыш, академик Г.И. Петров, профессора А.А.Космодемьянский и И.А. Паничкин и др. специалисты промышленности и МО, приглашенные на этот доклад С.П. Королёвым. Им были предложены, разработаны конструкции, организованы, подготовлены  и успешно проведены уникальные испытания при пусках большого числа ракет Р-7 и Р-7А специального экспериментального приближенного экрана с предложенной им защитной облицовкой  и комплексом измерений. Его исследования позволили сократить существенно размеры стартовых сооружений для ракет Р-7 и во много раз уменьшить габариты и стоимость создаваемых ракетных комплексов. Ему удалось решить проблемы динамики и газодинамики старта ракетных пакетов и других ракет с многодвигательными ракетными установками на первой ступени, что способствовало преодолению сомнений в реализации пакетов ракет. За эти работы я представлял его к Ленинской премии, что было поддержано многими организациями ракетной отрасли.

Маршал М. Неделин поблагодарил меня и задал несколько вопросов, сказал, что отмеченные А.И. Соколовым мои исследования и разработки имеют важнейшее значение для страны, сказал, что он к ним ещё вернётся после испытаний ракеты Р-16. М.И. Неделин и А.И. Соколов пожали мне руку  и пожелали дальнейших успехов. Я поблагодарил их и сказал, что на мой взгляд на стартовой площадке находится много людей, не участвующих непосредственно в подготовке ракеты к пуску. Это опасно, тем более, что в ракете явно имеются следы недостаточной подготовки. На этом мы расстались. К сожалению М.И. Неделин трагически погиб вместе со многими, кто находился тогда на стартовой площадке. А.И. Соколов и весь состав моей группы боевого расчета, как и те, кто строго выполнял правила техники безопасности, практически не пострадали. Лишь один участник нашей группы в связи с затяжкой времени после 30 минутной готовности без особой необходимости вышел из  нашего бункера вблизи ракеты на склон аппарели, чтобы посмотреть на ракету и, когда ракета вспыхнула, закрыл лицо рукой и мгновенно скатился вниз, вскочив в двери (3 двери одна за другой) бункера, отделался только сильным ожогом от высокотемпературного факела (30000К) руки, прикрывающей лицо. Все участники нашей группы по сигналу об аварии ушли по проходному каналу в бункер управления. У меня, когда мы вытаскивали пострадавших из-за колючей проволоки ограждения к грузовикам от излучения факела обгорел ворс пальто. После трагедии нас неделю не выпускали с площадки, где мы жили, все перипетии трагедии остались в памяти навсегда.

Результаты киносъемки киношниками полигона с бегущими от ракеты горящими фигурами людей вошли в некоторые кинофильмы по ракетно-космической технике и предупреждают о необходимости бдительности и соблюдения мер предосторожности при создании новой техники.